Итак, шум и гам вокруг сталкера, вернувшегося из центра Зоны, начали утихать, рой вокруг него распадаться, а негатив исчезать в дыму курева и полусумерках заведения. Причиной столь резкой перемены настроя народа к нему явились вполне вразумительное и правдоподобное изложение его злоключений в сердце Зоны и хотя и не вполне доверительное, но осмысливание рассказа. Какой-то страшной сказки!
Потревоженный улей ещё гудел неопределенное время, а интерес сталкеров к бедолаге пропал. Все разошлись, продолжив трапезу и распитие и обсуждая услышанное.
— Что скажешь, Творог? Можно верить этому бедняге? — спросил Кузбасс, занимая своё место за стойкой бара.
— Да вроде похоже на правду-матку, хозяин! Не-е, не брешет! Вижу насквозь! Вот только ужасы какие бачит, это напрягает! Не слышал такого еще! Со времён всех трех Вспышек, — помощник лениво протирал стаканы видавшей виды тряпкой, — всяко бывало, но чтоб потерять весь отряд опытных сталкеров, достичь Исполнителя желаний и так глупо и херово подставиться?! Не знаю, хозяин! С таким проводником, как Зональщик, и нехилым матерым Корсаром так влипнуть?! Хрен его знает!
— Вот-вот! А выбрался с ЧАЭС только дрищуган этот, ещё недавно в отмычках бродивший! Как так-то? Плохо мне, Творог, верится в концовку этой истории. Ой, плохо! Ты вот что… — Кузбасс прищурился, глядя в зал и раздумывая, — дуй к Пятерне, расскажи ему вкратце… нет, подробно расскажи всё. Пусть покумекает, чё почём, хоккей с мячом! Знаю, заинтересуется он этим! Любит такие клубки распутывать. Выйдет на меня, обмозгуем, чё да как! Понял?
— Не-а, хозяин!
— Ёп…! Во тупорылый! Короче, не твоё дело мысли швырять да планы строить! Чеши к Пятерне!
— А если спросит, почему именно к нему?
— Не спросит! Он у нас головоломщик, ему мозговать!
— Ага. Понял, хозяин! Лечу…
Творог исчез за перегородкой, оттуда послышались шум возни и лепет.
— И давай пулей, ёп! А то к ночи Выброс ожидаем. Намордник прихвати, чучело! — добавил через дощатую стену Кузбасс. — И подарок для Пятерни. Бомбу пива возьми. "Арсенальное" бери, слышь, Творожок! Оно ещё не просроченное…
— Понял, хозяин! Всё, я убег!
— Лады, — шепнул Кузбасс, вытер волосатым кулаком рот, хлебнул воды, пополоскал, проглотил и уже в зал крикнул громко: — Бродяга, цоб-цобе ко мне!
Через десять минут замученный, грязный, полуживой сталкер, держа горящую свечку в одной руке, а ключ от каморки второго этажа в другой, попер к лестнице.
— И номер мне там не спали, чучхелла! — бросил ему вдогонку Кузбасс, барабаня пальцами по столешнице стойки.
