— Извините, — Сессиль сжала его руку, — но Лила моя подруга, и я не хочу, чтобы она оказалась в неловком положении.
— Ха! Вы не хотите, чтобы она оказалась в неловком положении. Я полагаю, для вас не имеет никакого значения, что меня оскорбили?
— О, перестаньте! Вы же понимаете, что ничего особенного не произошло. Вы не выглядите похожим на распутника.
Боуман подозрительно взглянул на спутницу, но в ее глазах не было ехидной усмешки. Она притворно, но по-доброму поджала губы:
— Понимаете, я не могу спокойно слышать, когда кого-нибудь называют бездельником. Кстати, чем вы занимаетесь? На всякий случай, если мне придется защищать вас перед герцогом.
— Черт с ним, с герцогом.
— Это не ответ на мой вопрос.
— Это очень хороший вопрос. — Боуман задумался, снял очки и протер их. — Дело в том, что я ничем не занимаюсь.
Они остановились у дальнего конца бассейна. Сессиль высвободила свою руку и взглянула на него неодобрительно:
— Вы хотите сказать, мистер Боуман...
— Называйте меня Нейл, так меня называют все друзья.
— Вы легко заводите друзей, не так ли? — спросила она.
— Да, — ответил Боуман просто. Она либо не слушала его, либо проигнорировала эти слова.
— Вы хотите сказать, что никогда не работали? Никогда ничего не делали?
— Никогда.
— У вас нет никакой профессии? Никакой специальности? Вы ничего не умеете делать?
— А зачем мне работать? — резонно возразил Боуман. — Мои предки сделали миллионы, и нет смысла увеличивать их. Каждое поколение, на мой взгляд, не должно усердствовать. Надо создать условия для проявления инициативы и выхода энергии последующих поколений, своего рода подзарядки семейной энергии. Кроме того, мне не нужна никакая профессия. У меня нет ни малейшего желания работать, — закончил он с достоинством, — и отбивать хлеб у бедного человека, который действительно в ней нуждается.
— Это все красивые слова. Но как можно так говорить о человеке?
— Люди всегда неправильно оценивают меня, — грустно сказал Боуман.
— Однако герцог оказался совершенно прав. — Она удивленно покачала головой, скорее с раздражением, чем с холодным осуждением. — Вы действительно бездельник, мистер Боуман.
— Нейл.
— О, вы неисправимы. — В голосе Сессиль впервые прозвучало раздражение.
— И завистлив. — Они подошли к патио, и Боуман взял ее за руку. Он не улыбнулся, и она не пыталась высвободить руку. — Завидую вам. Я имею в виду ваше самообладание и скромность. Две английские девушки живут здесь в течение года, получая зарплату машинисток двести фунтов в неделю...
