- Я согласен с вами, джентльмены, эта девушка очень красива. Только Богу известно, как она еще похорошеет, если ее помыть, но она не для вас. И не для кого. Она уже повенчана. - Он оглядел обращенные к нему лица и покачал головой. - Не с мужчиной, а с мечтой. С мечтой о возмездии партизанам.
- Очаровательно, - прошептал Миллер. Остальные промолчали, да и что тут было говорить. Они ели молча, под аккомпанемент заунывного пения. Голос звучал мелодично, но гитара, казалось, была совсем расстроена. Андреа отодвинул от себя пустую тарелку и обратился к Нойфельду.
- О чем он поет?
- Это старинный боснийский романс, как мне сказали. Очень грустная песня. Она существует и в английском варианте. - Он на мгновенье задумался. - Вспомнил. Называется "Моя одинокая любовь".
- Попросите его сменить пластинку, - пробурчал Андреа. Нойфельд удивленно посмотрел на него, но ничего не ответил. Подошедший немецкий сержант что-то прошептал ему на ухо. Он удовлетворенно кивнул.
- Итак, - глубокомысленно изрек Нойфельд, - мы обнаружили остатки вашего самолета. Его баки действительно были пусты. Думаю, нам нет смысла дожидаться радиограммы из Падуи. А вы как считаете, капитан Меллори?
- Я ничего не понимаю.
- Это не важно. Вы когда-нибудь слышали о генерале Вукаловиче?
- О ком, простите?
- О Вукаловиче.
- Это не наш человек, - уверенно произнес Миллер. - По фамилии видно.
- Вы, должно быть, единственные в Югославии, кто о нем не слышал. Всем остальным он хорошо известен. Партизанам, четникам, немцам, болгарам. Всем. Он здесь настоящий национальный герой.
- Будьте любезны, еще вина, - попросил Андреа.
- Лучше послушайте, - раздраженно сказал Нойфельд. - Вукалович командует партизанской дивизией, которая уже три месяца находится в окружении. Эти люди, как и сам Вукалович, безумны. У них нет путей к отступлению. Не хватает оружия, боеприпасов. Почти не осталось продовольствия. Они одеты в лохмотья. У них нет никаких шансов.
- Что мешает им уйти? - поинтересовался Мел-лори.
- Это невозможно. С востока - ущелье Неретвы, с севера и запада непроходимые горы. Единственный путь к отступлению - на юг, по мосту через Неретву. Но здесь их поджидают две наши бронетанковые дивизии.
- А через горы? - спросил Меллори. - Должны же быть перевалы.
- Их два. Оба блокированы нашими подразделениями.
- Тогда почему они не сдаются? - резонно заметил Миллер. - Неужели им не известны правила ведения войны?
- Они безумны, я же вам говорил, - сказал Нойфельд. - Совершенно безумны.
