— Видишь его? — Не веря своим глазам, я понадеялась на Женькино острое зрение.
— Может, мы зашли не в ту арку? — предположила она, из чего я сделала вывод, что никакого трупа она тоже не видит.
— Кажется, здесь нет другой арки. — Но на всякий случай мы вернулись во двор и прогулялись вдоль стены дома. Вторая арка нашлась, но она была расположена почти в самом конце здания. Туда мы точно не заходили.
— Не мог же покойник так просто взять и исчезнуть? — Моему удивлению не было предела.
— А может, он того… ну, в смысле, не был покойником, — отозвалась Женька.
— Мы же его собственными глазами видели.
— Что мы видели? Лежал себе Глеб Николаевич на асфальте с сердечным приступом, например, или, скажем, в эпилептическом припадке.
— Я, конечно, не медик, но, по-моему, в таких случаях лицо больного имеет несколько иное выражение. Говорю тебе, он мертвый был.
— И куда же мертвый подевался?
— Откуда мне знать? Давай еще раз туда сходим посмотрим!
Мы прошлись назад к первой арке, и свет фонарика снова стал медленно обшаривать асфальт.
— Стоп! — скомандовала Женька. — Дай-ка сюда. — Она выхватила у меня фонарик и нагнулась возле самой стены, осветив пространство у себя под ногами. — Смотри, вот они.
Значит, это все-таки та самая арка, — задумчиво констатировала я, принимая из ее рук свои очки. Оба стекла были разбиты. Вернее, даже не разбиты, а раздавлены. При обычном падении мои довольно толстые стекла обычно не бьются, максимум появляется одинокая трещинка. Это мне доподлинно известно, поскольку я роняю очки с завидным постоянством. И вот теперь стекла представляли собой мелкую паутину трещин, к тому же при ближайшем рассмотрении одна из дужек оказалась сломанной.
— Их кто-то раздавил, — подвела я печальный итог.
— Не я, — тут же заверила меня Женька.
— Конечно, не ты. И не я. Мы с тобой не слышали характерного хруста.
— Значит, их раздавил Глеб Николаевич. Пока мы ходили на стоянку, он очухался, наступил в темноте на твои очки, а потом поехал домой.
— Женька, труп не мог очухаться!
— Ты опять за свое… Дался тебе этот труп! С чего ты взяла, что он был трупом? Давай лучше делать отсюда ноги. Завтра придем на работу, и ситуация сама собой прояснится. Выпьешь еще со своим Глебом Николаевичем на брудершафт.
— Твои слова да богу в уши. — Больше всего на свете мне хотелось, чтобы завтра замдиректора просверлил во мне дырку своими глазами-буравчиками. Я даже была согласна, чтобы он на меня накричал, отчитал на чем свет стоит за какие-нибудь несуществующие недоработки… Только бы воскрес! Но, увы, в тот момент я была абсолютно убеждена, что Глеб Николаевич мертв окончательно и бесповоротно.
