— Зачем?
— Как это зачем? Нашего замдиректора убили!
— С чего ты взяла, что его убили? Вдруг с ним инфаркт приключился.
— В любом случае он не может там оставаться.
— Почему же не может? Уж поверь, ему теперь совершенно без разницы, где оставаться.
— Прекрати! Давай наберем 02. Нас же никто не заставляет представляться. Сообщим, где находится труп, и дело с концом.
— Ладно, считай, что уговорила. Только в милицию надо звонить не с наших мобильных, а с уличного автомата. У тебя есть телефонная карточка?
— Нету.
— У меня тоже нету. Поехали по домам, там разберемся. — Женька распахнула дверцу своей машины.
— Где мы разберемся? С домашних телефонов в милицию тем более нельзя звонить. Лучше уж с мобильного.
— Никогда. Хотя, погоди, по 02, кажется, можно звонить из автомата бесплатно. Только давай отъедем отсюда подальше. Вести машину сможешь?
— Смогу, — неуверенно ответила я и направилась к своей «Вольво», но вдруг поняла, что вижу подозрительно плохо, несмотря на довольно яркое освещение стоянки. Уяснив причину отсутствия в глазах резкости, я в ужасе бросилась назад к Женькиной машине.
— Стой!
— Подруга уже успела завести двигатель.
В ответ на мой окрик стеклоподъемник ее окна плавно пополз вниз.
— Что такое?
— Нам придется вернуться в арку.
— Спятила совсем?! Там же труп лежит. Ни за что туда не вернусь!
— Выхода нет. Я там свои очки потеряла. Наверное, соскользнули, когда падала.
— Раззява! Что ж ты сразу не хватилась?
— Так темно было. Я все равно ничего не видела, — стала оправдываться я. — Нельзя их там оставлять, оправа уж больно приметная. Любой официант ее признать может. Еще придется потом с ментами разбираться.
— Чтоб тебя черти взяли! — Женька подняла стекло и выбралась из автомобиля.
— Погоди, у меня где-то в бардачке валялся фонарик. С его помощью мы отыщем пропажу в два счета. — Я рысью метнулась к машине, после чего мы нехотя поплелись назад к арке.
— А вдруг его уже кто-нибудь обнаружил и вызвал милицию? — опасливо спросила Женька.
— Кто его мог в такой темени обнаружить? Лежит себе покойничек спокойненько, нас дожидается. И больше там ни одной живой души нету, — попробовала я успокоить подругу, но сама как раз подумывала о том, что тело пролежит спокойненько только до первого припозднившегося собачника. Любая шавка вмиг поднимет гвалт на всю округу.
— Но нам повезло. Темный двор встретил нас гробовой тишиной. Мы шли на цыпочках, стараясь почти не дышать. Фонарик я включила лишь тогда, когда мы ступили под своды арки. Пучок света весело запрыгал по грязному асфальту.
