Мы уже начинаем сворачиваться, так что пора продумать дальнейшую стратегию. Чтобы мои труды и утраты (три израсходованных патрона и ушибленное колено) были не напрасны и достойно вознаграждены. Предамся меркантильному анализу: вампир убит вне стен, и не мной одним. Награда сильно размывается, тем более что я выполнял нужную и полезную, но вспомогательную роль. Если самарской полиции крыть было нечем, ибо мой вклад был основным, а они только помогали транспортировать, то здесь ситуация обратная. Но долю требовать надо. Это я «безвозмездно, то есть даром» жизнью рисковал под землей и за Буем, а вот под городом я превращаюсь в жадного и корыстного типа. В городе я еще хуже, так и готов выдрать последние деньги у городского самоуправления или полиции.
В данном же случае имеет смысл заявить о вознаграждении в виде части трофеев: ну, скажем, опять «чекан». И, пожалуй, вот эту книгу, на которую глаз сам ложится. А что – это мысль! И в деньгах не накладно городу Уржуму и власти в нем. Вот только книга… Они же захотят ее исследовать – не таятся ли в ней секреты бытия. Ладно, будем пробовать. И израсходованные патроны не забыть!
И содрогнулись люди в черном от моей немереной алчности, и, потрясенные до глубины души, сразу же отдали три патрона, а насчет прочего, чуть придя в себя, ответили, что они начальство известят. По «чекану» вряд ли вопросы будут, а вот с книгой – надо посмотреть. Вдруг что там есть и кроме как про эльфийскую любовь-морковь. Тут алчный маг от них отстал и стал раздуваться от сознания собственного величия.
Мы собрали вещички и двинули к машинам. Предстояла недальняя поездка и писание многих бумаг. Это предчувствие сбылось полностью. Писал я их до обеда, потом поел и после две бумаги написал. Зато мне вручили еще одну бумагу, для Бердышова – о моих подвигах в помощь правопорядку в Казанском ханстве. Это согрело душу. Но тут такой еще момент – сегодня четверг, а завтра прибудет караван. Если все будет нормально, то послезавтра я уеду. И вот хотелось бы, чтобы вопрос с книгой и револьвером решился пораньше. Я поочередно отловил Якушева и Михаила (забыл его фамилию) во время их перебежек из кабинета в кабинет и опять ознакомил с темными глубинами своей алчной и нетерпеливой души. Алчность и на Востоке нередка, а вот нетерпеливость нетипична, ибо житель Востока живет и трудится так, как будто он будет жить вечно. Потрясенные темными безднами, они обещали, что с книгой разберутся к завтрашнему обеду. С револьвером может решиться и раньше, но лучше мне подойти тогда же по обоим вопросам.
