— Сядь, — произнес регент, очень тихо.
Я повиновался, наблюдая, с каким трудом он опускается на одну из изысканных кушеток.
— Говори.
— Вам должно быть известно, что я…
— Стой. — Он поднял правую руку.
Я остановился.
— Если бы царица отважилась спросить моего мнения, я бы запретил ей посылать за тобой. — Он осмотрел меня сверху донизу. — Мне не нравится, когда городская Меджаи вмешивается в вопросы управления и в дворцовые дела.
— Она пригласила меня неофициально, как частное лицо, — возразил я.
— Мне превосходно известно, в чем заключалась твоя связь с царской фамилией и как все происходило, — спокойно отозвался Эйе. — И если это дело выйдет за рамки неофициального и перестанет быть сугубо частным, можешь не сомневаться, что пощады ни тебе, ни твоей семье от меня не будет.
Я кивнул, но не сказал ничего.
— В любом случае, я решил, что то резное изображение не имеет большого значения. Его нужно попросту уничтожить и забыть о нем.
Его рука, костлявая и испещренная крапинами, задрожала, крепко сжав набалдашник трости. Я оглядел идеальный порядок, царивший в кабинете. Комната казалась полностью лишенной жизни с присущим ей состоянием хаоса.
— Тем не менее оно вызвало тревогу у царя и царицы.
— Они дети. Дети боятся всего невещественного — призрака в гробнице, злого духа под кроватью. Все это предрассудки. В Обеих Землях нет места предрассудкам.
— Возможно, это не предрассудки, а их воображение?
— Никакой разницы.
Для тебя никакой, ты, клочок пустоты, подумал я.
— Тем не менее, — продолжал он, — это говорит о погрешности в порядке. Дворцовая стража должна была распознать ее. То, что эта вещь вообще попала на территорию дворца, говорит о величайшей небрежности. Подобного нельзя допускать.
— Без сомнения, будет проведено следствие, и все недостатки устранят.
Он игнорировал презрение, прозвучавшее в моем голосе.
— Порядок — первая забота любой власти. После непозволительных катастроф прошлого блистательное правление Тутанхамона, по воле богов, представляет собой триумф высшего вселенского порядка — Маат. Мы наставили эти земли на правильный путь и не допустим, чтобы что-либо угрожало установленному порядку. Что бы это ни было.
— Вы сами только что назвали его ребенком.
Эйе вперил в меня свой взгляд, и на мгновение я подумал, что он собирается вышвырнуть меня вон. Однако ничего не произошло, и я продолжил:
— Прошу прощения за то, что углубляюсь в этот вопрос, но когда толпа начала закидывать царя кровью зарезанных свиней, прилюдно, в самый важный момент праздника Опет…
