Подплыв к западному берегу, мы не стали причаливать, а, миновав сторожевые посты, начали подниматься по длинному темному каналу среди деревьев и полей, живших сейчас ночной жизнью. Канал, прорытый по прямой линии, столь любимой нашими инженерами, неожиданно вывел судно к гигантскому прямоугольному водоему — озеру Биркет-Абу. На его спокойной глади ссорились стаи ночных птиц. Пандусы из тесаного камня, защищавшие комплекс прибрежных строений от паводков, закрывали окрестный ландшафт. Но я знал, что лежало за этими крутыми откосами: дворец Малькатта, громадное скопление зданий, где располагались бдительно охраняемые покои царской семьи, а также жилища тысяч сановников, должностных лиц и прислужников, чья работа обеспечивала их странную жизнь. Дворец был известен как «Обитель ликования», но мало что в темном строении, которое начинало понемногу вырисовываться перед нами, могло служить оправданием для столь оптимистического наименования. Постройка дворца была сопряжена с огромными трудностями и расходами — это было во времена деда Тутанхамона, — а также он славился своей замечательной системой водоснабжения, которая, по слухам, подводила воду к ваннам, бассейнам и садам даже в самых недоступных его частях. Говорили, что кровати во дворце инкрустированы эбеновым деревом, золотом и серебром. Говорили, что тамошние дверные рамы сделаны из чистого золота. Нечто подобное люди рассказывают о дворцах грез, в которых им никогда не доведется побывать.
Мы причалили у широкой пристани, окаймлявшей берег озера вдоль всего дворцового комплекса. В медных чашах на кованых подставках пылало масло, давая тусклый, зловещий желто-оранжевый отсвет. Едва лишь мы с Хаи сошли с корабля, как дворцовая стража склонилась в низком поклоне. Глубина их почтительности давала ясное представление о статусе этого человека. Во всяком случае, он полностью игнорировал их присутствие, как это в обычае у всех высокопоставленных вельмож.
Мы двинулись по длинной аллее для процессий, освещенной светильниками и моей доброй знакомой, луной, направляясь к длинному низкому силуэту дворцового комплекса. А затем — мое сердце влекла лежавшая впереди тайна, ноги же повиновались необходимости — мы вступили в великий сумрак.
Управляющий царскими владениями взял из ниши зажженный масляный светильник. Все здесь казалось приглушенным, чересчур богато украшенным и наглухо отделенным от внешнего мира. Вдоль коридора, по которому мы торопливо шагали, стояли прекрасные статуи; плинтусы украшала резьба. Я подумал о том, что происходит в этих боковых комнатах — что за люди там собираются, что они обсуждают, какие принимают решения и каковы грандиозные последствия этих решений, достигающие самого низа иерархической пирамиды и уходящие дальше, в ничего не подозревающий, лишенный власти мир? Мы шли и шли, поворачивая то направо, то налево, минуя высокие гулкие залы, где переговаривались редкие группки чиновников, и стояла стража, углубляясь в дворцовый комплекс. Это был настоящий лабиринт теней. Время от времени нам попадался слуга или стражник, они низко склоняли головы с таким видом, будто их не существует, и продолжали поправлять фитили масляных ламп.
