Он был готов.
Готов к великим свершениям.
Тщательно обследовав место преступления, опросив очевидцев и заручившись мнением недовольного патологоанатома, которому пришлось возиться с черепом эксгумированной Мухи (рабочие её закопали в тот же вечер, чтоб на жаре не разлагалась), повзрослевший Сёма понял, что «А Ларчик просто открывался»[26]
Это дети. Всего лишь дети, которые были замечены на заводской стене, воспитательницей рядом стоящего детского сада. Она с полной уверенностью подтвердила, что эти двое явно от чего-то убегали, причем именно в этот день и именно в это время.
Несколько разочарованный служитель правопорядка, прихрамывающий на протезную левую ногу (это сейчас бы его на службу не взяли, а тогда, в послевоенное время, любым живым рады были), с давно появившимися залысинами на местами посидевших волосах, скрываемых милицейской фуражкой, довольно легко выяснил имена беглецов.
Всю ночь, проворочавшись на своём единственном комплекте постельного белья, и так и не уснув, Семён Семёнович пришел к верному, на его взгляд, решению – необходимо провести пристыдительные и морально разъяснительные работы.
«Законны и справедливы требования тех, кто считает, что бездельников этих нужно учить и наказывать!»[27]
Итоги нескольких жарких майских дней:
1) Зарёванные и во всём сознавшиеся Ваня с Серёжей пообещали, что больше так делать не будут. Как именно «так», они поняли не до конца, но сам факт что «обещали» устроил обе действующие стороны процедуры.
2) Мёртвый и дважды захоронённый герой.
3) Новое, но пока затаившееся, чувство удовольствия.
4) Первое серьёзное испытание зарождавшейся мужской дружбы, которая, впоследствии, наставит ещё шрамов как на душе одного, так и другого.
5) Чувство выполненного долга у искренне в это верующего.
6) Двадцать одна неподаренная медаль, что так и остались лежать за шкафом, благополучно «забытые», в виду нежелательного воспоминания произошедшего, которое они бы повлекли за собой.
Павлик поднялся на ноги и спокойно, как ни в чём не бывало, полез по лесенке вверх.
Если бы он был, лет так на двадцать постарше, то естественной реакцией на произошедшее, можно было ожидать весь спектр эмоций, пролегающих на шкале «Внутреннее психологическое состояние», в аккурат между делений «Страх» и «Паника». Но детская некомпетентность в вопросах самосохранения, сделала своё дело и теперь, толком ещё ничего не понявший ребёнок, преодолел девять ступеней, отделявших его от поверхности.
