«02»
Сообщив, о возможной попытке проникновения, она, взяв большой металлический дырокол, в надежде им защититься при опасности (рядом находилось больше подходящих, для такого случая, вещей, но страх и рациональные размышления, не совсем совместимы).
Мухин лай перешел на рык, значит тот, что за дверью, по какой-то причине решил удалиться.
Запуганная Элла Максимовна, сидела на одном из четырёх стульев, прижимая канцелярскую принадлежность к груди и, зачем-то, считала банки с рыбными консервами, на ближайшем от неё стеллаже.
Собака замолчала окончательно, но при этом продолжала стоять на том же месте.
Шестидесятисемилетнему сторожу стало стыдно от того, что она так легко поддалась панике. Наверняка же это был всего лишь ветер, на который, эта глупая дворняга и подняла свой лай. Теперь ещё приедут зря побеспокоенные милиционеры, а у них и без того много важных дел, чтоб впустую срываться по вызовам старых паникёрш.
Стыдно-то как.
Встала, надела верхнюю одежду, подошла к двери, медленно повернула в замке ключ, открыла.
Никого.
Муха, проскользнув сквозь ноги, умчалась в заснеженную темноту.
Выбежала вслед за ней – да куда там, разве угонишься. Развернулась, хотела войти внутрь, но тут заметила следы, на свежевыпавшем снеге.
Совсем недавно здесь кто-то топтался.
Моментальный страх не стал задерживаться у горла и, под своей тяжестью, свалился в онемевшие ноги, Эллы Максимовны, зафиксировав её на месте. Старушка, видя защиту лишь в своём четвероногом сослуживце, стала шёпотом, в надежде что услышит, звать её по имени.
В ответ, лишь ветер повысил градус своего завывания, заменяя собой тишину.
Женщина готова была разрыдаться, как вдруг, где-то слева, раздался приближающийся лай. Ободрённая, ночная работница, повернулась на звук.
Перед ней стоял огромный мужик, в два метра ростом, с высоко поднятым воротом и низко натянутой меховой шапкой, так, чтоб невозможно было разглядеть лица.
Кроме глаз.
Опасных глаз.
Нож вошел справой стороны, в аккурат между третьим и четвёртым ребром и так легко – по самую рукоятку, словно старухин тулуп, был не толще, чем летнее ситцевое платьице.
Она упала. Молча и удивлённо. Успев заметить, как нападавший со всей дури, наотмашь, пнул в голову прыгающую на него собаку.
Потемнело.
Навсегда.
Милиция медленно, но среагировала – приехала, поймала, арестовала.
О ночном происшествии, на следующий день знал уже весь город. Слухи, мать их за ногу, распространяются быстро.
