Седьмое лето | страница 112



Произошло то, что очень пугало в самом начале, но постепенно отошло на второй план и в итоге почти что забылось – крыша туннеля обвалилась, засыпая собой последнего представителя рода Грачёвых.

«У нас стахановец, гагановец,
загладовец, и надо ведь,
Что завалило именно его»[48]

40

Сняв лыжи и опираясь на ружьё, словно на трость, Сергей медленно передвигался по лесу на одной ноге, вторую волоча за собой.

Благо снега было немного.

Боль, которая ещё недавно прошлась по нему шестнадцати тонным катком, вминая разрывающееся тело в землю, постепенно отступила. Нет, она не из тех, кто «Здрастье и до свидания» – появилась такая и исчезла. Тут она, тут, и всё так же, виноградными гроздями, висит на искалеченных участках тела, отзываясь при раскачивании. Но, осознание того, что она ещё далеко не самое страшное, что может произойти в ближайшее время, хоть немного, но всё же приглушило эту подругу насильственно деформированных конечностей.

«Боль проходит понемногу,
Не навек она дана.
Есть конец мятежным стонам.
Злую муку и тревогу
Побеждает тишина»[49]

Охотник понимал, что раз волки осмелились напасть на человека, значит где-то, не больше чем на расстоянии семи – десяти километров, у них логово. А раз ещё и зима, то стая пока не распалась на весенне-летний период – это плохо, это явно указывает на то, что двое, оставленные на месте ночёвки чернышей, были не единственными, кто бродит по округе.

Сергей остановился, чтобы проверить поясной патронташ, хотя и без этого прекрасно знал количество, пока ещё заполненных ячеек.

Шесть. Плюс один в стволе.

В принципе не так плохо.

Между деревьев промелькнуло тело – одно, второе, третье, четвёртое, пятое, шестое, седьмое.

Странное совпадение.

Неудобно приложив к плечу приклад, которым недавно упирался в землю, человек с переломленной ногой и болтающейся плетью рукой, прицелился. Животные, словно почувствовав опасность, которая ещё может исходить от этого «не жильца», остановились. Секунды медленно отбивали свой ритмичный рисунок, мушка ни как не могла остановиться на выбранной цели, а палец елозил по курку, ожидая, когда же, наконец, его уже можно будет вдавить. Это маленькое промедление, вызванное частичной потерей дееспособности, плеснуло, из ковшика, холодной водой, на разгоряченный разум – «Картечь мелковата, да и расстояние не хилое, даже если попаду, то лишь шкуру поцарапаю. Надо выждать, надо подпустить – так вернее, так больше шансов»

Хотя, какие к лешему ещё шансы?