«И в правду красивая» – очень медленно, дрожащим голосом ответил Илларион, затем, под удивлённые взгляды Грачёвых, встал, надел куртку, шапку, сапоги (и как только эти три, не такие уж и тёплые вещи, защищают его от морозной уральской зимы?) попрощался и вышел из дому.
Звук закрываемой двери сорвал странное оцепенение, что держало Марину, и она тут же засуетилась, накладывая продукты в небольшую вещевую сумку, затем распорядилась догнать не так далеко ушедшего священника, извиниться за поведение Павлика, объяснить, что он ещё ребёнок, и с уважением передать от их семьи это маленькое пожертвование, которое, несомненно, пригодится в его долгой дороге. Затем, вспомнив об обветренных руках гостя, которыми он так скромно держал чашку чая, она, со словами «Тебе ещё свяжу», положила в посылку рукавицы мужа.
Сергей, понимая, что пререкания бесполезны, без особого энтузиазма, отправился догонять ушедшего.
И пропал.
По идее, на всё про всё, должно было уйти не больше пятнадцати минут, но большая стрелка на настенных часах уже преодолела сорок три деления, нарисованные чёрным по краям циферблата.
Заволновавшаяся женщина, стала спешно одеваться, чтоб проследовать за своим мужчиной и выяснить причину такого долго отсутствия.
Но необходимость в этом отпала, так как послышался звук закрываемых ворот и спустя секунд тридцать, объект волнения зашел в дом.
Что-то там произошло.
Тот, кто всегда был сильным, уверенным, знающим выход из любой трудной жизненной ситуации, сейчас представлял собой довольно жалкое зрелище – очень бледное лицо, дрожащие руки, затуманенный взгляд, в котором просматривались контуры Великого Дерева хранящего в своих ветвях сооруженные жилища страха, отчаяния, паники, неуверенности, затаённой обиды, мести.
Он, не разуваясь, прошел к кухонному шкафчику с продуктами, достал из глубины спрятанную от глаз сына бутылку водки, налил полный стакан и тут же его осушил, словно это была обычная вода. Повернулся на что-то говорящую ему Марину, которая, в его восприятии, лишь беззвучно открывала рот, посмотрел на Павлика, всё еще беззаботно возившегося с кошкой и, поставив стеклянную тару с алкоголем на первую попавшуюся горизонтальную поверхность, резко бросился к шкафу, в котором, под замком, хранилось двуствольное ружьё.
Отпер, достал, зарядил, выбежал из дома, провожаемый смотрящими вслед ошарашенными домочадцами.
Спустя минут десять, вдалеке, раздался еле слышимый хлопок выстрела.
