Зуав опустил голову и тихо произнес:
— Это правда. И все же необходимо, чтобы вы узнали, что станет с ребенком. Надо, чтобы он вернулся к своим родным, к вам, если хотите…
В глазах девушки мелькнул страх.
— Ко мне? Нет, только не сейчас! Это небезопасно и для малыша, и для меня… Там, где он в настоящий момент находится, среди ваших товарищей по оружию, ему ничто не угрожает. Позднее, когда закончится война и наша дорогая Италия будет свободна, а ненависть умрет вместе с нашими врагами, ребенок сможет вернуться к себе домой.
— Скажите, по крайней мере, к кому обратиться и где вас искать? Меня вы знаете как найти: Франкур, Третий полк зуавов.
— Милан, дворец Амальфи. Ска́жете: «Я хочу поговорить с Беттиной».
— Отлично! Правда, Милан пока в руках австрийцев, но скоро мы выбьем их оттуда. Дело нескольких дней!
— Свободный Милан! Об этом можно только мечтать!
— Скоро это станет действительностью, синьорина. Между прочим, мы сражаемся не каждый день, бывают и часы досуга. Надеюсь, вы вспомните обо мне. Сердце мое принадлежит вам навеки!
Юная красавица протянула на прощание руку и коротко ответила:
— Принимаю!
Снаружи послышались быстрые шаги. Беттина побледнела.
— Случайная встреча может обернуться дружбой на всю жизнь. А теперь уходи́те! Быстрее! И сделайте вид, что не знаете меня. Это враги!
— Но я хочу защитить вас! Несчастье тому, кто…
— Ни слова больше! Я не боюсь! Уходите, наконец!
Дверь открылась. На пороге появился молодой мужчина среднего роста с красивым надменным лицом. Он удивленно посмотрел на заляпанного грязью зуава, потом на сохранявшую удивительное спокойствие Беттину. Едва ответив на приветствие капрала, который глядел на него так, словно хотел запомнить на всю жизнь, незнакомец обратился к девушке:
— Кто этот человек и что он здесь делает?
Франкур чуть было не закричал от гнева.
— Разве вы не видите? — ответила Беттина. — Это французский солдат, он болен, умирает от голода. Я только что встретила его и дала поесть. Могу я сделать что-нибудь для наших освободителей?
— Хорошо… Но я пришел за вами.
— Прошу меня извинить, — вежливо перебил капрал. — Синьорина, еще раз простите за неожиданное вторжение. Благодарю от всей души.
Зуав поклонился, снова отдал честь незнакомцу и вышел, сжимая кулаки. «Дьявол! Провалиться мне на месте, — думал он, — если это не голос того негодяя, который хотел прикончить меня в подземелье».
