Пьемонтская дивизия оказалась отрезанной от своих, отступать было некуда. На понтоны обрушился свинцовый ливень. Солдаты, крича от боли и негодования, падали в бушующий поток.
Командир Сорок третьего линейного полка полковник Дюамель вел коня под уздцы, когда ему снарядом оторвало голову. Началась паника. «Зуавы, черт бы их побрал! — вопили обескураженные солдаты. — Неужели они бросили нас тут подыхать! Давайте! «Шакалы»! Вперед!»
Появление австрийцев в коротких белых мундирах и кожаных киверах[8] было как гром среди ясного неба. Сталь штыков вспыхивала на солнце, ослепляя убегавших. Ненавистные тедески предвкушали победу. Уже слышались их хриплые крики: «Ура! Ура! Ура!»
Вдруг у обводного канала за деревьями прозвучали сигналы горна, от которых перехватывало дух и замирало сердце зуава:
Ту-ту… Пристанище!
Ты знаешь свое дело, «шакал»!
Полк зуавов перестраивался в атакующие колонны, готовясь к броску. Полковник на белом коне, с саблей наголо, отдавал короткие приказы. Три стрелковые роты уже выдвинулись по направлению к неприятелю.
Наконец командир поднялся на стременах и крикнул зычным голосом:
— Третий полк! Вперед, марш!
Зуавы, опережая офицеров, бросились в атаку. Солдаты бежали навстречу противнику через поля и виноградники, преодолевая каналы и овраги.
— Не так быстро! Не нарушайте строй! Ровнее! Атаковать парадным шагом! — продолжал отдавать приказы полковник.
Но в пылу атаки зуавы не слышали и не видели ничего. Под завораживающие звуки горна они неслись вперед и только вперед. Во главе войска бежал сержант-горнист Бодуан, герой Севастополя, по прозвищу Питух. За ним следовал капрал со своим отрядом. Саперы и барабанщики, капралы и сержанты, простые солдаты — все старались оказаться в первых рядах.
— Хорошо! Хорошо! — подбадривал капрал свою небольшую группу. — Эй, Обозный, скоро увидишь, что такое война.
— Да, господин капрал, — отвечал чей-то дрожащий голос.
— Ты что, боишься, толстяк?
— Еще как боюсь, господин капрал!
— И ты осмеливаешься произнести это вслух? Ведь ты — зуав!
— Я не люблю драться.
— Не обязательно, чтобы досталось тебе. Лучший способ избежать оплеух — бить самому. Это говорю тебе я, Франкур, твой капрал!
Оглушительный залп прервал речь командира отряда. Несколько горнистов упали как подкошенные. Из восьми солдат четвертого отряда пятеро лежали на земле. Питух кричал изо всех сил: «Вперед! Вперед!», Франкур хрипло вторил ему.
Солдат, которого называли Обозным, чудом остался в живых. Некоторое время он стоял оглушенный и ослепленный взрывом. Приказ командира вывел его из оцепенения. Решительно выставив вперед штык, зуав побежал дальше.
