— Как будто другой человек резал, — заметил я. — И резал не очень профессионально, хотя и довольно аккуратно. Возможно, тут он располагал бо́льшим временем. Или просто не так нервничал.
Повернув голову трупа, я осмотрел затылочную рану. Шея до самых волос была вся искорежена, основание черепа обнажено и раздроблено. Наклонившись к ране, я увидел, что она достигает спины.
— А немного повернуть тело можно? — спросил я.
Макинсон и Холмс одновременно шагнули к столу, и мы втроем положили тело на бок.
Выстрел пришелся ему в шею, захватив и верхнюю часть спины между лопатками. Мясо здесь свисало клочьями, обнажая позвонки — раздробленные, как и лопатки.
Я наклонился еще ниже над трупом.
— Интересная картина.
— Что такое, старина? Что-нибудь углядели?
— Может быть, да, а может, и нет, — сказал я. — Похоже, тут имеется след и другого рода.
Холмс и Макинсон в свою очередь склонились над столом и уперлись взглядами туда, куда я указывал. Слева от огнестрельной раны, немного сбоку и ниже, виднелось крошечное волоконце содранной, висящей на ниточке кожи. Оно производило впечатление остатка другого, большего содранного куска, и этим наблюдением я не преминул поделиться с присутствующими.
— Похоже на след от колес, теряющийся в луже, чтобы опять вынырнуть уже с другой ее стороны, — сказал я. — Только в данном случае лужей является огнестрельная рана.
— Вы намекаете на то, что имеется повреждение, полученное еще до того, как прогремел выстрел? — уточнил Макинсон.
Я еще раз исследовал рану в той ее части, где она соприкасалась с волосами, приподнимая остатки кожи и слипшихся от крови волос. Так и есть: основание черепа было проломлено — расплющено от удара каким-то тяжелым предметом.
— Похоже, его ударили сзади, — сказал я. — Ударили чем-то тупым. Видите, вот здесь кожа целая, а проломленный череп — доказательство того, что от удара жертва неминуемо должна была потерять сознание, а может быть, и вовсе скончаться в результате кровопотери. Но чтобы утверждать это определенно, — добавил я, — потребовалось бы вскрыть черепную коробку и обнаружить следы внутреннего кровоизлияния плюс повреждение передних долей мозга вследствие контрудара.
Лицо Холмса расплылось в улыбке.
— Превосходно, Ватсон, превосходно. — Подойдя к выходившему в коридор оконцу, он растопырил пальцы: — Прежде чем следовать дальше, позволим себе выдвинуть ряд предположений. — Повернувшись к нам, он начал один за другим загибать пальцы на левой руке. — Первую свою жертву убийца душит, — возгласил Холмс. — Затем он извлекает у убитого сердце, при этом исчезает и кусок тела. То, каким образом вскрыта грудная клетка, свидетельствует о страхе, который испытывал преступник, или же о том, что он торопился. Это же, по крайней мере первоначально, как будто заслоняет для нас факт исчезновения куска плоти убитого. Я склонен отрицать страх, равно как и нехватку времени у преступника. Мне кажется, что преступление это совершил человек психически нездоровый, хотя и очень хитрый. — В ход пошел второй палец. — Убийца вновь наносит удар. На этот раз способ убийства не столь ясен. Первоначальный осмотр убеждает, что причиной смерти стал выстрел в затылок, но позднее мы обнаруживаем еще и след от удара неким предметом в основание черепа, это вызывает у нас закономерный вопрос: зачем понадобилось преступнику убивать жертву дважды? Мы предполагаем также, что у трупа была повреждена или снята обширная полоса кожи под раной. Рана протяженная и захватывает область основания черепа, куда был нанесен удар тупым предметом, словно убийца собирался скрыть следы того, как все происходило на самом деле.
