Они друг с другом спорят конвульсивно.
Они клюют друг друга агрессивно.
Но чем же отличаются они?
Реакционно — или прогрессивно —
чириканье чириканью сродни.
Они порой в чириканьи басисты.
Они непримиримы, как расисты.
У них свои и сферы и круги.
Но любят кашу с маслом «прогрессисты
как и «прогресса» злостные враги.
46
О, «прогрессистов» светлая идейность!
Пусть завопят, что я их предал, дескать,
я вижу сквозь дешевую их дерзкость,
как, прячась в гимназический жаргон,
позорно затянувшаяся детскость
покрыта подозрительным жирком.
Они, топорщась, восстают сердито.
Они вещают горько и разбито,
но заниматься устроеньем быта
не забывают под трагичность фраз.
И выглядит все это слишком сыто,
а сытая трагедия — есть фарс.
Они влачат интриги, как вериги.
Они пророчат веянья и сдвиги,
но никогда, породою мелки,
привыкнувши в карманах делать фиги,
не вынут из карманов кулаки.
Я в говорильню эту — ни ногою!
Мне есть о чем поговорить с тайгою,
и на меня нисходит благодать
среди людей, в интригах неуклюжих,
чьи руки служат не для фиг досужих,
а чтобы пахнуть медом свежих стружек,
соображать в сетях, моторах, ружьях,
и ватники скидать к ногам подружек,
и пить из алюминиевых кружек,
а если надо — так и в морду дать!
Мне не по нраву в сытой бытовщине —
играющей в идейность хуторщине,
47
Был каждый глаз у Тыко Вылки,
как будто щелка у копилки.
Но он копил, как скряга хмур,
не медь потертую влияний,
а блики северных сияний,
а блестки рыбьих одеяний
и переливы нерпьих шкур.
«Когда вы это все учтете?» —
искусствоведческие тети
внушали ищущим юнцам.
«Из вас художников не выйдет.
Вот он — рисует все, как видит...
К нему на выучку бы вам!»
Ему начальник раймасштаба,
толстяк, грудастый, словно баба,
который был известный гад,
сказал: «Оплатим все по форме...
Отобрази меня на фоне
оленеводческих бригад.
Ты отрази и поголовье,
и лица, полные здоровья,
и трудовой задор, и пыл,
но чтобы все в натуре вышло!» —
«Начальник, я пишу, как вижу...»
И Вылка к делу приступил.
Он, в краски вкладывая нежность,
изобразил оленей, ненцев,
и — будь что будет, все равно! —
50
как завершенье, на картине
с размаху шлепнул посредине
большое грязное пятно!
То был для Вылки очень странный
прием — по сущности абстрактный,
а в то же время сочный, страстный,
реалистический мазок.
Смеялись ненцы и олени,
и лишь начальник в изумленьи,
сочтя все это за глумленье,
никак узнать себя не мог.
И я восславлю Тыко Вылку!
Пускай он ложку или вилку
держать, как надо, не умел —
зато он кисть держал, как надо,
