— Мы обе заблудились, потеряли собственное «я». Но иногда главное в человеке раскрывается, когда он меньше всего похож на себя. Я больше не пытаюсь думать. Я не могу думать, когда нахожусь рядом с тобой. И ты, как и я, ждешь идеального момента, но все, о чем слишком долго мечтаешь, невозможно выразить словами. Ни один человек на свете не может сформулировать мысль абсолютно верно. Мы поглощены друг другом, и пусть все остается так, как есть. Это так замечательно, так прекрасно! Я люблю тебя, Джун!
Не зная, что еще сказать, я расстелила между нами на скамье тот самый носовой платок цвета бургунди, который ей так хотелось получить, положила на него свои коралловые серьги и кольцо с бирюзой, которое подарил мне Хьюго и с которым мне было очень больно расставаться. Но это была та жертва, которую я хотела принести красоте Джун, ее невероятной покорности.
Мы пошли в обувной магазин. Ужасно некрасивая продавщица, обслуживая нас, смотрела с ненавистью, потому наше счастье было очевидно даже ей. Я крепко держала Джун за руку, вела себя властно — я была мужчиной. С продавцами я общалась сурово, твердо и неприступно. Когда они сказали, что у Джун широкая нога, я сделала им выговор. Джун не понимала по-французски, но чувствовала, что эти люди омерзительны. Я сказала ей:
— Когда с тобой плохо обращаются, мне хочется встать перед тобой на колени.
Джун выбрала босоножки, но отказалась от всего остального, что не было символичным и хоть как-то не напоминало меня. Все, что носила я, хотела надеть и Джун, хотя раньше ей никогда не хотелось никому подражать.
Пока мы шли по улицам, тесно прижавшись друг к другу и держась за руки, я не могла вымолвить ни слова. Мы плыли над миром, над реальностью, приближаясь к высшему блаженству. Когда Джун подносила к носу мой платок, она дышала мною. Когда я одевала Джун, ее красота принадлежала мне.
Она сказала:
— Есть много такого, что я хотела бы делать с тобой. Например, попробовать вместе опиум.
Джун не принимает подарков, не имеющих символического смысла, Джун сама стирает, чтобы сэкономить на духи, Джун не боится бедности и однообразия, ее не коснулось пьянство друзей, Джун судит и отбирает людей с необычайной суровостью. Рассказывая свои бесконечные истории, она осознает, что это всего лишь один из способов самовыражения, и, несмотря на словоохотливость, становится еще более загадочной, — эта Джун тайно принадлежит мне.
Хьюго начинает понимать. Реальность существует только между ним и мной, она в нашей любви. А все остальное — мечты. С нашей любовью все решено. Я могу быть верной. Я была страшно счастлива этой ночью.
