- КолИ, или я допиваю все колеса и заканчиваю на хрен этот балаган! – злился Кэп. Боль затопляла его по макушку выжигающим огнем.
- Нет. Подожди,… – Артем, наконец, поставил на отекшем суставе четыре синих точки. Набрал два шприца. Уперся ладонью Кэпу в крестец: - Толкайся от моей руки и тяни носок, - потом убрал руку. – Нет, я тебя не удержу. Слезай на пол, упирайся спиной в стену и - носок на себя!
- Ты – глумишься? – возмутился Кэп.
- Нет, - жёстко ответил Артем. – Если у тебя болит ступня – тяни носок. Если ступни нет, то у тебя ничего не болит. Выбирай!
Про «не болит» было сильно сказано! Выбора не было. Чтоб отвлечься от желания по-звериному завыть, Кэп пополз на пол, на руках, не наступая на раскаленное колено, дотянул тело до стены, уперся спиной. По щекам текли слезы боли.
Артем прижал ладонь к культе. Электрический разряд прошил Кэпа от несуществующей пятки до затылка:
- Ты – сука!
- Тяни носок! – повторил Артем.
Кэп пытался сделать это, но мышц не было. Тело забыло нужные ощущения. И только чувство выворачиваемой ступни было реальным.
- Тяни! Баба! Тряпка! – зло орал Артем. – Те, кто в горах погиб, согласились бы на боль в миллион раз сильней, только бы сидеть здесь, вместо тебя! Тяни!
Было обидно. Скверно. Безобразно, что этот не служивший в армии недомужик тревожит память погибших товарищей. Поминает горы, в которых сам ни разу не был. С отчаянной, яростной злостью Кэп напряг ногу. Потянул на себя – не эту, несуществующую, призрачную ступню, а ту, только что развороченную взрывом, с раздробленными костями, которую вело и разрывало за полминуты до спасительного беспамятства.
Артем напряженно вглядывался в побелевшее лицо Кэпа с крепко зажмуренными глазами. Уловил движение судорожно сдвинутых бровей.
- Получилось?
Кэп, стиснув зубы, кивнул. Артем быстро, умело, вогнал полшприца в отмеченную точку на культе. Потом оставшееся лекарство – во вторую.
- Держи. Тяни. Не отпускай!
Второй шприц был поделен между остальными точками.
- Расслабь! – быстро сказал Артем. - Дай свободу.
Кэп отпустил существующие только в его мозгу мышцы. Боль быстро уменьшалась: пошла блокада.
- Сейчас пройдет! – Артем плотно сжимал культю ладонями. – Дыши, дыши чаще. Сейчас будет легче.
Боль, правда, притихла. Хотелось плакать, вешаться, дать в морду этому гаду. Но дышать было – можно!
Они сидели рядом на полу, подпирая спинами стену. Опустошенные и усталые, словно сделали вдвоем тяжелую работу.
