— Я тебе нравлюсь? — с надеждой спросил Кьярро, целуя ей руку тоже.
— Дело в том, что я-то женюсь на тебе и не собираюсь разводиться потому, что не вижу тогда вообще смысла жениться, — заметил Кьярро.
— Замечательно! Мне нравится в тебе все: твоя ревность…
— Ревность? Кому она может нравиться?
— Мне! Мне нравятся мужчины, которые ревнуют и при этом держат себя в руках. Такие мужчины выглядят смешно и сексуально.
— Правда? — Кьярро немедленно прижал ее к себе, обнимая за талию.
— Мне нравится твоя серьезность, твой здравый смысл, твой ум… Ты скромный и в то же время умеешь добиваться своих целей.
— Это ты о том, как я заставил тебя выйти за меня замуж? Да, это мой удивительный поступок. Я и сам поражаюсь, как быстро мне удалось заморочить голову девушке, которую я безумно люблю! Я и мизинца твоего не стою!
— Это неправда! Заставил? Скорее, уговорил. Я счастлива, что поддалась на уговоры такого сногсшибательного мужчины, между прочим.
Кьярро поцеловал ее в губы.
— Ставлю тебя в известность, что я насмотрелся романтичных фильмов о любви и начитался сказок с хорошим концом…
— И что из этого следует? — Деми выскользнула из его объятий.
— Что я верю в заблуждения про вечную любовь. Ну, знаешь, это… Они жили долго и счастливо…
— А! И умерли в один день.
— Вообще-то, в идеале, умирать бы вообще не хотелось!
— Да, сказок ты явно перечитал слишком много!
— А ты? Что ты думаешь о нас?
— Тоже, что и ты, но… Кьярро, ты способен на меня рассердиться по-настоящему?
— Я?! Да ты что, Деми? Как ты можешь спрашивать об этом?!
— Если ты уверен, что не способен вспылить и ругаться, значит, мы, действительно, всегда будем счастливы вместе.
— Я уверен в себе и своей невозмутимости.
— Тогда мы идеальная пара. Хотя, мне кажется, я умею сердиться и еще как!
— Что позволило тебя натолкнуться на подобную мысль?
— Сначала я была унижена и обижалась на Серджо, а потом я жутко злилась, что он не обратил на меня внимания. В определенном смысле я стремилась выйти замуж назло и за кого бы ты ни было. И на Дарио я сердилась еще больше, когда он называл меня рыжей уродиной.
— А мне нравятся рыжие! Мне бы хотелось, чтобы моя мама сказала какой-нибудь своей знакомой: «Рыжая!» И та бы спросила: «Красивая?» «Очень красивая, ведь мой сын ее выбрал!» И чтобы она произнесла это с гордостью
— Ты поэтому сказал моей маме, что я рыжая?
— Я хотел, чтобы твоя мама знала, что отчасти я выбрал тебя именно из-за цвета волос. У тебя бесподобные волосы! А твой Дарио ни единожды поплатился за свои опрометчивые слова! Разве теперь ты не испытываешь гордости за то, что влюбила в себя мужчину, о котором мечтают тысячи женщин?
