- Ифф? - спросил он не очень уверенно.
- Да. - Рука чародея очень мягко скользнула на плечо Моргона и сняла с него ворону. Моргон внезапно подумал о книгах с изображениями полевых цветов на изящных полях, которые привезла в Кэйтнард Моргол Херунская.
- Ты мудрец, который любит все живое.
Чародей оторвал взгляд от вороны, его спокойное лицо от внезапно нахлынувшего на него изумления обнаружило ранимость волшебника. Ворона таинственно смотрела на него, не шевеля ни единым перышком. Волшебник с лицом ястреба сунул в расселину череп, который до этого держал в руках, и пересек склеп.
- Не так уж давно мы отослали ворону, весьма похожую на эту, домой, в Ануйн.
Глаза его были одновременно страстными и терпеливыми.
- Рэдерле! - воскликнула Нун. Голос её и напоминал, и не напоминал о временах, когда она пасла хедских свиней. - Что ты здесь делаешь?!
Ифф был ошеломлен не меньше, чем Нун. Он посадил ворону обратно на плечо Моргона и сказал ей:
- Прошу меня простить. - И добавил, обращаясь к Моргону: - Это твоя жена?
- Нет. Она отказалась вступить со мной в брак. И вернуться домой тоже отказалась. Но она способна о себе позаботиться.
- И ей не страшен Гистеслухлом?
На миг ястребиные глаза встретились с вороньими. Затем ворона суетливо переступила лапами и покрепче вцепилась когтями в плечо Моргона. Ему вдруг захотелось укрыть птицу под рубахой, у самого сердца. Тонкие брови волшебника забавно сдвинулись.
- Я не одну сотню лет прослужил королям Ана и Аума. После разрушения Лунголда я стал соколом, постоянно попадавшимся, стареющим и снова вырывающимся на волю, чтобы омолодиться. Я носил путы и колокольчики, я кружил с ветром, чтобы вернуться в руки анских королей. Столетиями. Никому из них, даже Мэтому Анскому, не было дано увидеть то, что я скрывал в своих глазах. Она напоминает мне кого-то из тех, соколиных дней...
Моргон ласково прикоснулся к вороне, не уверенный, что скрывается за её молчанием.
- Она тебе скажет, - произнес он наконец, и выражение гордого древнего лица изменилось.
- Неужели она боится нас? Почему бы вдруг? Когда я был соколом, я брал мясо из рук её отца.
- Ты Талиес, - догадался Моргон, и волшебник кивнул. - Историк. Я читал в Кэйтнарде то, что ты написал о Хеде.
- Что же. - В острых глазах промелькнула улыбка. - Я написал о нем много столетий назад. Вне сомнений, Хед с тех пор изменился, коли дал миру помимо пахарских лошадей и пива Звездоносца.
- Нет. Если ты взглянешь на него, ты его узнаешь. - Тут Моргон вспомнил призраков Ана, и голос его дрогнул. Он обернулся к чародею, похожему на имрисского воина. - А ты Алойл. Стихотворец. Ты слагал любовные послания к той самой... - Он снова запнулся, на этот раз - от смущения.
