- Только в том случае, если ты умеешь оборачиваться, - сказал Морген.
Бри сдался. Он покинул корабль и вернулся час спустя с ворохом одежды, которую швырнул Моргону прямо через люк. Рэдерле осмотрела её и тут же переоделась. Теперь на ней была темная юбка, полотняная сорочка и бесформенная верхняя рубаха, доходившая до самых колен. Башмачки же были мягкой кожи, простые и добротные. Волосы Рэдерле скрутила в узел и убрала под тулью широкополой соломенной шляпы. Потом она встала перед Моргоном, желая, чтобы он оценил её вид.
- Надвинь пониже шляпу, - сказал он, и она рывком опустила шляпу на лоб.
- Прекрати надо мной смеяться.
- Я не смеюсь, - заметил Моргон. - Погоди, сейчас увидишь, на чем тебе предстоит ехать.
- Нельзя сказать, чтобы твой вид не внушал подозрений. Ты можешь одеться как деревенский бедняк, но у тебя походка землеправителя, а глаза твои способны сокрушать камни.
- Смотри внимательно, - сказал он, приказывая самому себе успокоиться, а своим мыслям - приноровиться к тому, что его окружало, - к дереву, смоле, неясному ропоту воды и нечеткому шуму гавани. Имя его, казалось, вытопилось из него в липкую жару дня, а лицо утратило определенность - глаза стали мутными и пустыми, подобно летнему небу.
- Если ты сам не догадываешься, кто ты, то немногие другие об этом догадаются. Это всего лишь один из сотни способов, которым я спасал свою жизнь, пересекая Обитаемый Мир.
Рэдерле посмотрела на него со страхом.
- Тебя почти не узнать. Это что за наваждение?
- Это наваждение лишь в очень малой степени. Это способ выжить.
Она молчала. Моргон понял по выражению её лица, что в ней идет внутренняя борьба. Не сказав ни слова, она отвернулась и вскарабкалась по лесенке на палубу.
Солнце догорало в темнеющем небе, уступая место ночи на дальнем краю Обитаемого Мира, когда они простились с Бри и выехали. Огромные тени мачт и штабелей груза лежали на их пути через причалы. Город - туманное облачко теней и закатного света - внезапно показался Моргону незнакомым, как если бы, готовясь свернуть на новую дорогу, Звездоносец стал чужим самому себе. Он провел Рэдерле извилистыми улочками мимо лавок и таверн, которые прежде знал наперечет, к западной окраине города. Они ехали по булыжной мостовой, которая расширялась к окраине, затем булыжник закончился, и дорога стала ещё шире - и побежала вперед через сотни верст ничейной земли до того места на краю Изведанного Мира, где она резко сворачивает на север к Лунголду.
