– Ладно, уважаемые господа, – загрустили Лиза и Даниэлла, – давайте сменим тему. Слишком уж вы серьёзные стали.
– Действительно, что-то мы из отдыхательной тематики вечера как-то выбились. Давайте возвращаться, – поддержал Мигель девушек.
– А запросто, – подхватил вдруг Ильич, делово поправил бабочку и, разбежавшись по паркету, как по взлётной полосе, распахнув в стороны руки и створки стеклянных дверей, ласточкой сиганул в членообразный бассейн. Ник и Мигель взяли виски и, выйдя в патио за нырнувшим Ильичом, уселись на край бассейна. Свесив ноги, они болтали ими в воде. Девушки тоже вышли и ждали, когда всплывёт хозяин особняка. Тот всплыл посреди бассейна и вальяжно подгребал к бортику. В своих мокрых длинных патлах местный олигарх был похож на плывущую по реке ондатру. Он подплыл к ступеням, выходящим из воды, и, шатаясь, поднялся на сушу. С костюма и брюк стекали бурные ручьи, материя дорогого брендового костюма прилипла к телу, и Ильич напоминал пугало после ливня. Его походка говорила о том, что шотландский завод по производству виски работает без брака. Девчонки весело хихикали в стороне, Ильич тоже слегка улыбался, будучи в хорошем расположении духа, а Мигель и Ник следили за падающими звёздами в ночном небе над патио. Мистер Твистер «морской» походкой подошёл к ребятам, присел рядом и меланхолично спросил:
– Пацаны, а хотите, я вам стишок прочитаю? – Сделал паузу и добавил: – Душевный.
– Хотим, хотим! – закричали девушки, стоявшие недалеко. – Вы их не спрашивайте, вы нас спрашивайте. Это мы поэзию любим.
– Почему это только вы? В вашем, Анатолий Ильич, исполнении, мы тоже готовы полюбить поэзию прямо сейчас, – ответили парни.
– Тогда слушайте, только он грустный.
Не пейте синее вино.
Вам всё равно, каким упиться,
А мне дорога вечно снится,
И дали видятся в окно.
Я сохраню глоточек сини,
Когда решусь и укачу,
Её с собой я захвачу,
Как заклинанье от бессилья.
Не пейте синее, прошу,
Не пейте, синь – моя отрава!
В неё я хлеба накрошу
И сам состряпаю приправу.
Один присяду у огня
И синевой стакан наполню.
Закружит пьяного меня
Привычка нелюбимых комнат.
В окно дорога, степь в окно,
Мой загород, моё кочевье,
В стакане синее свеченье…
Не пейте синее вино.
– Вот где поэзия! Как наждачкой по душе. Или вот «Махорку» Чичибабина читали: «Меняю хлеб на горькую затяжку»? Каждый стих – рубец на сердце автора. И не забивайте себе голову всяким пафосным бредом с идеальной рифмой.
Мистера Твистера обволокли аплодисментами.
