В кино я сходил за десять копеек. Потом на пятак купил семечек и лузгал их в парке. Какой-то дяденька попросил меня помочь нести большой фанерный щит. Мы принесли щит на овощную базу, и дяденька дал мне двадцать копеек. Я сначала не хотел брать, но он рассердился: «Раз заработал, так бери. Ишь какой гордый!» Я купил два пирожка и вернулся в парк.
Когда я пришёл домой, уже темнело. В столовой сидели папа, мама и наш классный руководитель Ольга Гавриловна. Мама посмотрела на моё лицо и закусила губу. И началось.
— Ты знал, что дома волнуются? — спросил папа. — Или тебе это не приходило в голову?
Они долго об этом говорили, и все были одного мнения, что мне это не приходило в голову. Потом меня начали спрашивать, что я себе думаю. Дурацкий вопрос! Ну что человек может ответить, если его спрашивают: «Что ты себе думаешь?» Я молчал. Но скоро я понял, что мне не отмолчаться. Я сказал: «Он первый полез».
Они долго вели со мной беседу. А мне хотелось есть и было скучно. Я заметил, что у Ольги Гавриловны смешные уши: на пельмени похожи. Если ты что-нибудь натворил, то самое неприятное — это когда ты являешься домой: стыдно. А потом, когда тебя прорабатывают, уже не страшно. Ну подумаешь, проработают ещё раз! Куда от этого денешься?
После ухода Ольги Гавриловны мама повела меня в ванную и велела умыться тёплой водой. Она ощупывала моё лицо, спрашивала: «Он тебе ничего не повредил?», вздыхала и говорила, что мне нужны совсем не такие родители, что мне нужны родители, которые бы меня пожёстче наказывали, потому что я не умею ценить хорошего отношения. Я сказал: «В чём дело?! Накажите меня».
Мама рассердилась и вышла из ванной.
Как трудно быть умным. Первая встреча с пазухой. Тайна учителя танцев
Я должен побить Грищука. Не допущу я, чтобы в классе думали, будто я слабак. Я решил тренироваться каждый день. Боксёрских перчаток у меня нет, так я надеваю варежки и бью в валик дивана. Раз! Раз!
Неожиданно в дверях появился коммерческий директор.
— Ищу мужское общество, — сказал он. — Женщины ушли на кухню стряпать пельмени, а меня отослали к тебе.
Он подошёл ко мне, нагнулся и долго рассматривал моё лицо.
— Понятно, — сказал он. — Противник оказался более техничным. Ты мне можешь его показать, и я с ним посчитаюсь.
— Нельзя, — сказал я. — Я в это дело взрослых не вмешиваю. Я сам с ним рассчитаюсь.
Он шлёпнул меня по плечу:
— Ты благородный парень. За дело! Я за два часа сделаю из тебя боксёра.
