Но надо мной она сжалилась. Вдруг улыбнулась, лицо у неё стало добрым, она сказала:
— Ладно, отвечай.
И тут мне во второй раз в этот день захотелось провалиться сквозь землю.
Я встал… Не знаю, какое у меня было лицо. Я сказал:
— Вот только что знал, что-то из головы вылетело.
— Вылетело? — спросила Клавдия Дмитриевна.
— Вылетело, — сказал я.
Давно в нашем классе так не хохотали. Пять минут, наверно, Клавдия Дмитриевна стучала по столу ладонью и повторяла: «Да успокойтесь же!» Ей и самой смешно было, но она старалась не улыбаться. Но когда перестали смеяться, лицо у неё стало строгим. Она сказала:
— Водовоз, какой же ты хитрый!
Она влепила мне двойку в журнал, потом в дневник. Я пошёл на место и сел, но Клавдия Дмитриевна сказала: «Нет, встань и постой». Я стоял до конца урока. А Клавдия Дмитриевна спрашивала всех, кто вместе со мной якал или поднимал руку. Но они всё знали. Клавдия Дмитриевна повеселела. Когда уходила из класса, сказала:
— А я была о тебе такого хорошего мнения.
Все, кого Клавдия Дмитриевна спросила, окружили меня. Они хохотали, хлопали меня по плечам и «спасибо» мне говорили.
Я тоже хохотал и делал вид, что мне весело. Потом я разозлился, что Лапушкин сильно шлёпнул меня, и толкнул его в грудь. Он об парту ударился. Чуть не подрались… Но в класс вбежала Манечка Аб и крикнула:
— Кто хочет видеть нового «француза» — за мной!
Я побежал смотреть нового «француза». Нас возле учительской столпилось человек десять.
Когда кто-нибудь открывал дверь, мы смотрели на нового «француза». Я решил: раз «француз» новый, то спрашивать он не будет.
Но получилось не так, как я думал. Новый «француз» сказал, что хочет ознакомиться с нашими знаниями, и начал вызывать к доске. Меня он вызвал третьим. Я прочёл предложение, а перевести не смог.
— Почему не выучил? — спросил новый «француз».
— Так. Не выучил, — сказал я.
Новый «француз» не собирался мне ставить двойку. Он положил мне руку на плечо и хотел со мной поговорить. Но я выдернул плечо из-под его руки. Подумаешь!
— Что ж, давай дневник, — сказал новый «француз».
Видели бы вы, как посмотрела на меня Хмурая Тучка! Я сел на место и шлёпнул новым дневником о парту. Вот она, моя новая жизнь!
После меня «француз» вызвал Королькова. Корольков быстро перевёл и ответил все слова.
— Приятно спрашивать такого ученика, — сказал новый «француз».
Он поставил Королькову «пять» и уже улыбался до конца урока. А Корольков сидел впереди меня, не шевелился и не спускал с «француза» глаз. Я хотел у него спросить, сколько осталось до звонка, и дёрнул его за рукав, но Корольков не обернулся. Вот подлиза! Даже повернуться боится. Я нагнулся и ущипнул Королькова. Но Корольков всё равно не обернулся. Я его щипал до конца урока, а он сидел как ни в чём не бывало. Только уши у него стали совсем красные и даже как будто напухли.
