— Я сейчас здесь считаюсь чо-орным, — объявил вдруг Николай, продолжая разговор после небольшой паузы.
— А когда и где ты считался белым и пушистым? — хихикнул Юра.
— Да, меня-то здесь и раньше, благодаря Евграфию, люди чурались. Ему я пришёлся не по вкусу: за то, что у меня своя голова на плечах есть и за то, что я не слишком-то рьяно бегал контакты устанавливать. Но теперь ещё и Витёк ко мне прибился, для пущего антуражу. Видел его? Он недавно из зоны вышел: отсидел, в смысле. За что сидел — про такое не спрашивают, да и, скорее всего, за какую-нибудь мальчишескую глупость, не похож он на злодея. Возвращаться ему некуда. Как попал именно в эти места — не знаю. Сложный он какой-то в общении. Как ни странно, замкнутый, даже стеснительный. И расписанный, как Третьяковская галерея ходячая… Сплошь в татуировках. Жил он здесь со мной всю прошедшую зиму, даже в лютые морозы, мы тогда в строительный вагончик, что у лесопилки, к мужикам напросились. Нас пустили. Заодно, использовали как сторожей: сами как раз к семьям ушли. Так я здесь в этом году и отзимовал. Не скажу, что это было приятно и просто. Но для меня это был своего рода эксперимент…
— Неконтактный ты человек, Никола, — заметил дядя Юра.
— Почему — неконтактный? — вздохнул Николай, — Очень даже контактный. У меня три месяца назад сын родился.
— Поздравляю.
— А как тебе место, где я стою? — спросил Николай, — Что здесь могло быть раньше? Почему-то всех отсюда вышибает, совсем мало людей могут тут находиться. И в основном — мужчины. Быть может, в этом месте когда-то жили колдуны? Маги?
— Очень даже может быть, — помолчав, ответил Юра.
В это время из леса вынырнула одинокая фигура: это был вернувшийся с «шабашки» лёгкий на помине Витёк. У Витька в руках была, неизвестно каким чудом завалявшаяся у кого-то в сарае, старая советская авоська, наполненная картошкой, и полиэтиленовый пакет, в котором вырисовывалась бутылка и торчал хвостик довольно крупной сушёной рыбы. Витёк выглядел чрезвычайно довольным.
— Ну, как дела? — спросил у него Николай.
— Вот, держи — это я заработал, — И Витёк протянул ему авоську с картошкой, — а то, я тебя несколько дней уже на харчи раскручиваю, — А тут у меня ещё и вино домашнее. Вкусное. Мне на пробу налили стаканчик. Давайте, разопьём! Наливать?
— Мы с Юрой, по сложившейся традиции, в первый день его приезда ночуем на дольмене, прямо сейчас и выдвинемся, только чай допьем. Пора уже. А ты — приобщайся, не обижай старину Вакха. Василя и Виктора кликни — они где-то поблизости сушняк собирают. И рыбу обязательно съедайте, а то ночью, сам знаешь, дикие коты, а вернее, одичавшие домашние, сбегутся на запах, — сказал Николай.
