Маточное молочко представляет собой секрет, выделяемый железами пчел-кормилиц и предназначенный для кормления личинок сразу после вылупливания из яиц. Процесс выработки данного вещества глоточными железами пчел во многом схож с функционированием молочных желез позвоночных. Сам по себе данный факт вызывает значительный биологический интерес, поскольку подобный процесс не отмечен ни у одного другого насекомого на земле.
«Все старье», — сказал он про себя, однако за неимением более подходящего занятия продолжил чтение.
Маточное молочко в концентрированном виде скармливается всем личинкам на протяжении первых трех дней после появления из яйца; по истечении данного срока все те из них, кому суждено стать трутнями или рабочими пчелами, начинают получать этот изысканный продукт сильно разбавленным — медом и цветочной пыльцой. С другой стороны, те личинки, которым суждено стать пчеломатками, на протяжении всей стадии личиночного развития продолжают получать концентрат маточного молочка в чистом виде. Отсюда и происходит его название.
Шорох шагов в спальне у него над головой стих окончательно. Дом погрузился в тишину. Он чиркнул спичкой и поднес ее к своей трубке.
Маточное молочко представляет собой вещество, обладающее поразительными питательными свойствами, поскольку на одной лишь этой диете личинка медоносной пчелы всего за пять дней увеличивает в весе в полторы тысячи раз.
«Возможно, так оно и есть, — подумал он, — хотя раньше ему по какой-то причине не приходилось оценивать рост личинок в единицах веса».
Таким образом, младенец весом в семь с половиной фунтов за это же время стал бы весить семь тонн.
Альберт Тейлор остановился и снова перечитал это предложение.
Потом еще, уже в третий раз.
Таким образом, младенец весом в семь с половиной фунтов…
— Мейбл! — воскликнул он, вскакивая из кресла. — Мейбл! Иди сюда!
Он прошел в холл и, остановившись у нижней ступеньки лестницы, снова позвал жену.
Ответа не последовало.
Он поднялся наверх и зажег свет на лестничной площадке. Дверь в спальне была закрыта. Он открыл дверь и остановился, вглядываясь в темноту комнаты. «А, Мейбл, пожалуйста, спустись ненадолго. У меня возникла одна идея. Это насчет нашего ребенка».
Лампа на лестничной площадке бросала слабый отблеск на кровать, и он не без труда разглядел, что жена лежит на животе, закинув над головой руки и уткнувшись лицом в подушку. Она снова плакала.
— Мейбл, — сказал он, подходя к ней и касаясь ее плеча. — Пожалуйста, спустись ненадолго. Это может оказаться важным.
