Бродбент. Как не ирландец?! (Он до такой степени изумлен этим заявлением, что выпрямляется, и стул всеми четырьмя ножками становится на пол.)
Дойл. Родился в Глазго. Никогда в жизни не был в Ирландии. Я его отлично знаю.
Бродбент. Но он разговаривал, он вел себя совсем как ирландец!
Дойл. Как ирландец! Да неужели вы не знаете, что все эти добра с утра и силы да мочи — это такая же английская продукция, как и концерты ирландской музыки в Альбертхолле? В Ирландии ни один ирландец так не говорит — никогда не говорил и не будет говорить. Но когда какой-нибудь совершенно никчемный ирландец приезжает в Англию и видит, что тут полным-полно наивных дурачков вроде вас, которые позволяют ему лодырничать, и пьянствовать, и хвастать, и попрошайничать, лишь бы он льстил их чувству морального превосходства, корча из себя шута и унижая себя и свою родину, — тогда он очень быстро выучивает все эти штучки, на которые вы так попадаетесь. Он подхватывает их в театре или мюзик-холле. А кое-чему Хаффиган научился от своего отца, — старик был родом из наших мест. Я знал обоих его дядей — Матта и Энди Хаффиганов из Роскулена.
Бродбент (все еще недоверчиво). Но его говор!
Дойл. Говор! Много вы понимаете в ирландском говоре! Вы и дублинский акцент — такой, что в нос бьет, — считаете ирландским говором. Господи! Да вы уроженца Коннемары от уроженца Ратмайнза не отличите. (С внезапным раздражением,) Ах, к черту этого Хаффигана. Довольно. Не стоит он, чтобы мы из-за него ссорились.
Бродбент. Что с вами сегодня, Ларри? Отчего вы так раздражены?
Дойл смотрит на него в смущении, медленно подходит к письменному столу и, раньше чем ответить, усаживается с той стороны, которая ближе к камину.
Дойл. Ваше письмо меня расстроило, вот в чем дело.
Бродбент. Почему?
Дойл. Признаться, меня огорчило ваше решение подать ко взысканию роскуленскую закладную и выгнать старика Ника Лестренджа из его дома. Я любил старого негодяя, еще когда был мальчишкой и он позволял мне играть и бегать у него в парке. Я вырос в его поместье.
Бродбент. Но ведь он не платил процентов. Я должен был подать ко взысканию в интересах синдиката. И вот теперь еду в Ирландию, хочу сам заняться этим поместьем. (Садится к письменному столу против Ларри и прибавляет развязно, но бросив неуверенный взгляд на своего компаньона.) Вы, конечно, едете со мной?
Дойл (нервно подымаясь и возобновляя беспокойную ходьбу по комнате). Вот именно. Вот этого я и боялся. Вот это меня и расстроило.
