Бродбент. Но разве вам не хочется побывать на родине после восемнадцатилетнего отсутствия? Повидать родных? Посетить дом, где вы родились?..
Дойл (нетерпеливо перебивает его). Да, да, да! Я все это и сам знаю не хуже вас.
Бродбент. О, если так… (Пожимает плечами.) Тогда простите.
Дойл. Не обижайтесь на мою резкость — она не к вам относится, пора бы уже вам это знать. (Снова садится, немного пристыженный; несколько секунд сидит в горькой задумчивости, потом вдруг страстно.) Я не хочу ехать в Ирландию. У меня отвращение к этой поездке. Я бы куда угодно с вами поехал, хоть на Южный полюс, только не в Роскулен.
Бродбент. Как! Вы принадлежите к народу, который славится своим горячим патриотизмом, которому присуще такое неискоренимое чувство родины, и вы говорите, что поедете куда угодно, только не в Ирландию! Не воображайте, что я вам поверю. В глубине сердца…
Дойл. Оставьте мое сердце в покое; сердце ирландца — это его воображение — и только. Из тех миллионов, что покинули Ирландию, многие ли вернулись назад или хотя бы стремились вернуться? Но что толку с вами говорить! Для вас три строчки слащавого стишка об ирландском эмигранте, как он «сидит, тоскуя, у плетня, о Мэри, Мэри», или три часа ирландского патриотизма в Бермондсейе убедительней, чем все факты, которые лезут вам в глаза. Да посмотрите вы на меня! Вы знаете, как я всегда брюзжу, и придираюсь, и все браню, и всех критикую, и никогда ничем не доволен, и испытываю терпенье моих лучших друзей.
Бродбент. Ну что вы, Ларри, не будьте к себе несправедливы. Вы умеете быть очень милым и любезным с чужими.
Дойл. Да, с чужими. Будь я немного пожестче с чужими и поласковей со своими, как это делают англичане, я, пожалуй, был бы для вас более приятным компаньоном.
Бродбент. Мы и так неплохо ладим. Конечно, вам свойственна меланхоличность кельтской расы…
Дойл (вскакивая с места). О ч-черт!!!
Бродбент (лукаво)…а также привычка употреблять сильные выражения, когда для этого нет никакой причины.
Дойл. Никакой причины! Когда люди начинают говорить о кельтской расе, я готов весь Лондон сжечь дотла. Эта бессмыслица причинила нам больше вреда, чем десять биллей об отмене конституционных гарантий[12]. Вы думаете, необходимо быть кельтом, чтобы испытывать меланхолию в Роскулене? Бросьте! Основное население в Ирландии было то же самое, что и в Англии, и смешивалось оно с теми же самыми завоевателями[13].
Бродбент. Отчасти вы правы. Все способные люди в Ирландии — англичане по происхождению. Меня часто поражал тот замечательный факт, что единственная партия в парламенте, которая обнаруживает старинный, истинно английский дух и характер, — это ирландская партия. Ее независимость, ее непоколебимость, ее протест против дурных правительств, ее сочувствие угнетенным народам всего мира! Как это по-английски!
