— И постепенно — нет. И частично — нет. И не каркай, пожалуйста!
— Эх, Поэт, ты же сам только что признал, что я умею просчитывать варианты… В отличие от тебя.
— Ты просто решил, что без тебя Бакния рухнет! Ты слишком самоуверен! — Поэт осекся.
— Бакния не рухнет, — сказал Маран ровным голосом. — Бакния была до меня, будет после меня. Будет и без меня, и, может быть, в тысячу раз более благополучной. Но мы пришли. Извините меня, я пойду посплю немного.
— Прости меня, — сказал Поэт после неловкой паузы. — Я последняя скотина.
— Я просто не спал ночь. Только и всего.
Маран поднял с песка шкуру сахана и пошел в барханы.
— Обиделся, — сказал Поэт смущенно. — Но я скотина, верно?
— Верно, — буркнул Дан сердито.
Дан разогнул спину и прислушался. Барабанный бой заметно отдалился. Лахины успешно наступали. Он снова наклонился над картой региона, ловко вычерченной Мараном прямо на песке. На карте уже появился ряд точек, обозначавших передвижение войска лахинов. На последней дело застопорилось, Маран прикрыл глаза, вспоминая.
— Подсказать? — Дан взялся за висевшую на груди бляху, в которую был вмонтирован микрокомпьютер.
— Нет. — Маран наклонился над картой и поставил очередную точку. — Дурная привычка держать все в голове, — добавил он, словно оправдываясь. — Ну а теперь… — Он подумал и провел стрелку, изогнувшуюся под почти прямым углом. — Видишь?
— Что это?
— Это предположительное направление удара нашего кехсуна. Исходя из поручения, которое мне дал Лахицин, из того, что я вынес из разведки, ну и просто обыкновенной логики. Знание слабых мест противника и прочее. Если распространить эту логику на движение остальных кехсунов, получится, знаешь, что? Смотри. — Маран провел еще ряд изогнутых стрелок разной длины и направления, сходившихся со всех сторон к небольшому участку в центре пустыни.
— Ты полагаешь, что лахины окружают эту зону?
— По всем правилам военного искусства. А что это за зона, знаешь? Тут живет центральное племя.
— То есть это та часть пустыни, под которой находятся развалины?
— Да. Все за то, что лахинам известно о развалинах. Слишком уж целенаправленно они действуют.
— Может, у них иные цели?
— Какие? Взять в плен все людоедское племя? На что им сдались эти дикари?
— А на что им сдались развалины древнего города? Не думаешь же ты, что столь утомительный поход предпринят ради археологических изысканий?
— Жалко людоедов, — вдруг вставил молчавший до того Поэт. — Лахины сотрут их в порошок.
