— Доходящие до всеядности, — буркнул Дан. — У нас. Не знаю, как у них.
— Как у них, не скажу. Мало материала. С другой стороны, столь уравновешенное сосуществование течений говорит об отсутствии новых художественных идей. Ну и, конечно, либерализм в искусстве отражает состояние общества.
— Как же они от либерального общества перешли к такому… это ведь вариант тоталитаризма? — сказал Дан.
— Тоталитаризм и возникает после либерализма, в этом нет ничего экстраодинарного… Одна интересная деталь. Картины отражают изменения одежды, украшений, декора и тому подобное. Но нигде никаких признаков иной архитектуры.
— То есть они не снесли после наступления Эры свои города и не выстроили заново в едином ключе, как можно было подозревать? — спросил Дан.
— Это тоже невозможно утверждать, — отозвалась Наи. — Несомненно одно: на попавшихся нам нескольких городских пейзажах, которые написаны до Эры, архитектура та же.
— Это ведь подкрепляет наши предположения о том, что палевиане — пришельцы, не так ли?
— У этих предположений, — сказал Маран, — есть один изъян.
— Какой?
— Однообразие. Слишком много получается всяких колоний. У нас колонии, у них колонии. Я сразу начинаю подозревать себя в инерции мысли. Оставим пока это.
— Оставьте, — согласилась Наи. — Лучше поговорим об эротических картинах.
— Почему о них надо говорить отдельно? — спросил Дан. — Разве это не очередное отражение той же терпимости?
— Видишь ли, Дан, — сказала Наи медленно, — мне кажется, тут не все так просто. Я хочу, чтобы ты внимательно на них посмотрел. От Марана в данном случае пользы мало, у них ведь такого нет, ему не с чем сравнивать. Посмотри ты. Увидишь ли ты в них что-либо необычное?
Она отделила от пачки несколько весьма красочных репродукций и положила их перед Даном. Дан долго перебирал большие, еле умещавшиеся на столике листы, изучая насыщенные персонажами и предметами сюжеты картин. На первый взгляд это казалось обычной порнографией, весьма откровенной, даже грубой, но если приглядеться… Наконец он поднял голову.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал он. — Это отличается от аналогичного земного жанра. Здесь парадоксальным образом присутствует некая красота. Даже одухотворенность.
— Верно, — согласилась Наи. — У нас в этом нет поэзии. То есть она встречается, но тогда все изображается в ином ключе. Не столь детализированно, более утонченно… Трудно сформулировать.
— Почему трудно? — спросил Маран. — Ты хочешь сказать, что в земном искусстве эта сторона изображается либо красиво, либо естественно. А здесь присутствует и то, и другое. Так?
