Сидел в гостиничном номере и разматывал расползавшийся рулон. Во мне поднималось возмущение против этой пестрой расползающейся бумаги. Будто нет никого, с кем я мог бы поговорить. Нет ни Марьетицы, ни ее компании, ни ее мужа, наконец, будто не знаю хромоножку с почтамта, трафиканта; тех двух красоток, Гретицу и Катицу, будто не знаком с гроссгрундбезитцером и тондихтером, виноделами, портье и, в конце концов, с тем русским, Федятиным… И еще я подумал, что вот знаю здесь столько людей, а тем не менее жутко одинок. Если бы я мог чаще видеться с ней, ведь только с Маргаритой меня что-то связывает, только с ней есть что-то общее, некая точка соприкосновения, только она одна меня старается понять. В сущности, она мне близка, настолько близка, что мне все труднее без нее. Я скомкал мокрые газеты, вышел в коридор, прошел в туалет и бросил все в унитаз. Вернувшись, лег на постель и закурил. Неожиданно понял, что даже во время разматывания мокрого рулона, на обрывках, которые, подобно лоскутам, свисали с моих пальцев, даже на этих расползающихся лохмотьях я сумел много чего прочитать. Проклятое автоматическое чтение, которое впечатывает в твою память газетные строки, подобно куплету, который услышишь утром, а потом он в течение целого дня не выходит у тебя из головы. Сколько раз я зарекался читать газеты. Не только потому, что не хочу ничего знать о политике, но и потому, что каждый день в газетах пишут одно и то же. Все время что-нибудь происходит, но ничего не меняется. Заговор коммунистов в Греции. Ну и что? Сколько этих заговоров уже было, а над Грецией все такое же синее небо. Сенсационное перемещение в верховной иерархии рейха: А. Гитлер занял пост верховного главнокомандующего немецкими вооруженными силами, Г. Геринг получил чин рейхсмаршала. Но какое мне до всею этого дело? Это может интересовать лишь гроссгрундбезитцера, ну, еще в какой-то мере тондихтера. Хотя, пожалуй, гроссгрундбезитцера в первую очередь заботят его вино и виноградники. В Праге опять коммунистические беспорядки. Правые готовят марш на Будапешт, еврейские погромы прошли в Румынии и Польше. Париж переживает нечто невиданное: нашествие крыс. Несколько лет назад там вели войну со вшами, теперь пришли полчища крыс, которые, если верить газетам, средь бела дня в парках набрасываются на детей и домашних животных.
Кто остановит беспорядки, чинимые заговорщиками, шпионами и диверсантами? Говорят, и тут есть проблемы с коммунистами. Недавно в компании Самсы оказался юрист, судья. Рассказывал любопытные вещи. В районном суде не проходит и недели, чтобы не был вынесен приговор какому-нибудь революционеру, обвиняемому в распространении коммунистической пропаганды. Два дня назад судили одного такого. По словам судьи, он вел себя чрезвычайно нагло. Судья предполагает, что этот зарвавшийся юнец надеялся на апелляционный суд. Только он напрасно надеялся — там, в высших инстанциях, не очень-то сочувствуют убеждениям такого рода. Судья также сказал, что совершенно не понимает, зачем ему посылают эту шпану, вместо того чтобы всех их отправить в Верховный суд. Ведь ясно, что районный судья не может определить им иной статьи, как только о распространении запрещенной литературы, а за это можно дать лишь месяц тюремного заключения. Сказал также, что эти люди уповают на помощь русского социализма, мол, он их непременно спасет. Забывают только, сказал он, что там, в России, за распространение подобной пропаганды они загремели бы минимум на десять лет в Сибирь, и у немецких социалистов тоже. В Сибирь? — спросил кто-то, и все засмеялись.
