Так я думал. И той же ночью вступил в него тем бесповоротней, чем бесповоротней решил никогда не входить.
На почте моя белозубая приятельница объявила, что ответа пока нет. Но пусть господин не волнуется, как только телеграмма прибудет, мне немедленно доставят ее прямо в отель. Значит, пусто. Значит, еще одна ночь в городе, который меня не приемлет и от которого меня охватывает все большее раздражение.
Когда я вернулся, портье сообщил, что кто-то ожидает меня в ресторане. Сердце забилось быстрее. Ярослав? Не может быть!
Конечно же, это был не он. Был Ондра. Представил мне ярко-рыжего господина: его коллега по части прядильного оборудования инженер Франье Самса, старший мастер фабрики Гуттера, — все на одном дыхании.
7
Город — не тюрьма и не психбольница, для большинства путников город лишь промежуточная станция на пути следования. Только одного никто не знает — где конечная станция. Город же стоит на своем месте, на полпути между Веной и Триестом, и поджидает, с улицами и домами, салонами и кабаками, приютами и церквами, тюрьмами и больницами, домами скорби и мертвецкими, приготовленными для своих и чужих, для приезжающих и отъезжающих. Что ж, каждый может сойти с поезда, когда ему заблагорассудится. Так в году 1860-м сойдет с поезда поэт Иван Сергеевич Аксаков. Вещи оставит в камере хранения и с легким саквояжем отправится в отель «Вена». Провинциальный городок, запишет он в своем дневнике, почти немощеный, с кривыми улочками, окружен горами, повсюду зелень, тополя, сады, пустыри. Полнейший беспорядок. Покой и скука. Для Аксакова вся земля вплоть до Триеста представляется как некая terra incognita[5], которую первооткрыватель исследует с огромным интересом. Terra incognita лежит на краю земли, и в ней живут славянские патриоты. В гостиничной комнате при свете догорающей свечи Аксаков пишет в свою далекую Москву, которая есть центр Вселенной, сообщение об этих необычайных краях, где ему средь бела дня в компании словенских ученых пришлось опорожнить не одну бутылку вина. Ученые эти были католическими богословами, однако, несмотря на свой католицизм, пишет Аксаков, у них наши, славянские души.
В году 1938-м из Брно прибыли Франц Грегорич, родом из Загреба, и Эдита Либер, дочь крупного промышленника. Любовники искали убежища. Однако через несколько дней сюда же прибывает господин Либер. В полицейском участке разыгрывается жуткая сцена: Эдита и Франц хотят соединиться в браке, а папаша Либер твердит, что если Франц желает получить руку и сердце его дочери, то должен перейти в иудейское вероисповедание. Влюбленные твердят; что жить друг без друга не могут, но, оказывается, могут, и, более того, им придется жить друг без друга, так как папаша Либер в тот же день увозит Эдиту домой, а Франц вынужден задержаться в полиции и ответить на некоторые вопросы. Таким образом, город оказывается свидетелем печального конца любовного романа, как об этом в сенсационном репортаже напишет хроникер местной газеты. Нечто совсем иное произойдет с австрийским подданным Петром Головитцем, сорока семи лет, механиком, который без каких-либо видимых причин рухнет на пол у стойки бара «Замок», чтобы никогда больше не подняться, и никто не сможет понять, почему это должно было случиться именно здесь. Другой случай произойдет с венским дирижером Штольцем, который не сможет забыть визита в этот город. Едва ступив на землю, он увидит столь грязные и уродливые фасады, что его тонкий эстетический вкус не выдержит и он быстро уберется восвояси. Другое дело — княгиня Елизавета Оболенская. Стоит ей сойти с поезда, как она окажется в западне, из которой не сможет выбраться двадцать лет. Сбежав от большевиков, она двадцать лет прослужила библиотекаршей в этом городе на самом краю славянского мира, как о нем пишет ее земляк Аксаков, и вновь бежала с немцами в году 1945-м.
