Весь этот месяц я писал. Получилось что-то вроде повести. В ней в литературной форме есть все то, что я пытался сказать вам и вашим коллегам. (Чем меньше у нас с вами становилось понимания, тем больше было у меня литературы.) Написал вот и написал. И что? А сегодня вдруг: если мы зашли в тупик с фактологической правдой, может, правда художественная станет прорывом здесь? Возможно, я тороплюсь, опять обольщаюсь, но похоже, у меня нет выбора.
Вы прочтете и то, о чем я еще не рассказывал вам — где-то вы с Меерсом мне не дали, а где-то у меня просто не повернулся язык. Есть вещи, о которых я смог сказать лишь вот так, в форме вымысла, как оказалось. Кстати, о вымысле, его достаточно много, этого требовала сама логика написания (не насчет кто кого убил и прочее — не пугайтесь). Но у художественного вымысла есть своя правда, иногда даже высшая, извините за банальность (разумеется, я не претендую и вообще). Это во мне, видимо, заговорили рудименты той прежней, книжной культуры.
Искренно
Астронавт Д. Гордон
P. S. Жаль только, что гуманизм не есть противоядие от догматизма и не гарантирует хорошего вкуса.
P.S. P.S. Что касается Экспертного совета, мне это уже не интересно.
P.S. P.S. P.S. Название для своего опуса так и не придумал. Если что придет в голову, вышлю вам отдельным письмом.
Как он меня подставил! Это же надо, а! Совет теперь обвинит меня. Дескать, пережал, загнал в угол или, напротив, вступил в неформальные отношения, подал необоснованную надежду. Они умеют! Из ничего соорудят трагедию. А уж здесь, когда они будут правы! Надо как-то подстраховаться. Точно! Весь вопрос только, как?
Если бы Гордон по-прежнему ждал решения Экспертного совета — это было бы более-менее предсказуемо… Надо читать его текст, вступить в переписку, задавать вопросы по ходу, втянуть в дискуссию — глядишь, что-то и получится, как-нибудь обойдется. Мягко, ненавязчиво подвести его к тому, что он зависит от решения Совета по его делу, не может не зависеть, и даже должен зависеть. А пока что ? Я становлюсь всецело зависимым от гуманизма миссис Фледчер? Да нет, никакого гуманизма не хватит, чтобы в этой ситуации мне позволили спокойно доработать до пенсии.
Вдруг я понял: он держался, покуда боролся с безликостью, бюрократией, канцелярией и тому подобным. И вот я наконец-то поговорил с ним как человек. И он понял — человечность здесь ровным счетом ничего не меняет. Весь этот месяц у него был выбор: пойти на компромисс с нами за-ради более-менее приемлемой интерпретации того, что случилось с их экспедицией (здесь есть надежда, что завтра Экспертный совет поймет, а сегодняшний компромисс подготовит экспертов к этому), или же требовать, колотиться об стену, добиваться принятия полноты его правды (так можно вообще потерять все, он сознавал это). И вот он ломает рамки, уходит в сторону. То есть в никуда. В пользу свободы? Как же! Это упрямство мессианства. Что он такое возомнил о себе?! А-а, наверное, понял, что мы не готовы к его истине! Но между прочим, подозрения в том, что он «работает» на другую цивилизацию, с него никто не снимал. И вот тут мне стало дурно: весь этот месяц мы все исходили из того, что инопланетный разум использует Гордона, не ставя его в известность, независимо от его воли, а что если он сознательно служит им?! Ради той своей туманной истины, которую обрел, передвигаясь по планетам «Медеи»? Вряд ли. Кое-какая истина, конечно, была у него, но чтобы из-за нее переходить на «другую сторону»?! А что, если он уходит, потому что как раз усомнился в своей правоте? Он же изволил заняться литературой, а литература, пусть не «выше», не «глубже», но все-таки «шире» истины. Я представил, как все это излагаю миссис Фледчер, и на душе сделалось кисло. Налил рюмку коньяка, но теперь это была вода. А не кажется ли вам, консультант Томпсон, что ваш подопечный просто-напросто издевается?! Только много ли это меняет теперь?
