Наши заатлантические друзья, как выражаются в специализированных журналах, стремительно наливаются кровью. На лицах это выражается лихорадочным румянцем. Поскольку милочки расшевеливают чертовски расторопно. Одна из них (блондинка) уже расшплинтовала мне выпускной лаз, чтобы поиграть на флейте. Ей приходит в голову замечательная идея задрать юбку, перед тем как опуститься на колени. На ней надеты черные чулки, сиреневый пояс с подвязками, лаковые черные сапожки, и ты представить себе не можешь, насколько поэтично это видение; намного шикарнее солнечного заката в Грампианских горах и даже портрета Гельмута Коля, канделябра Германии.
Ахилл, по-прежнему одетый, разложив брюнетку на столе, смакует ее, словно франко-русское антреме, сопровождая процесс легким тирольским йодлем из учтивости, в то время как рыжая, полыхающая, как малавийский флаг, разжигает страсти во всей округе, полируя себе предохранительный клапан двумя сведенными вместе пальцами (средним и безымянным, мне кажется), и ей достаточно всунуть их внутрь, чтобы раздался разбойничий свист.
Будь ты трижды американером, но перед такой оргийной сценой, бьюсь об заклад, не устоишь. Квадратный чурбан отваживается первым, расстегивая брючье и предъявляя рыжей даме туристское снаряжение, которое заставило бы поднять плечи моего колбасника. После чего и дегенерировавший азиат освобождает южные области, чтобы присоединиться к этому параду наций. Лишь тот, который поперек себя шире, сидит, забаррикадировавшись в трусах, фиолетовый, но стоический; проблемы с мисс письписькой у тучных случаются. Они огромны, как киты, но их гениталии помещаются в ликерной рюмке. Сказать тебе, так это сплошь и рядом.
Вскоре я подаю знак Папаше. Тот замечает мой жест сквозь кустарник своей брюнетки, выскальзывает из ее (меж)ножен, с изяществом вытирает губы шелковым платочком и покидает кабинет вслед за мной.
Перед уходом я шепчу рыжей, чтобы она со своими товарками продлила удовольствие америкосов подольше.
Пока Старик еще не отправился в дорогу с кокетливой котомкой из говяжьей шкуры на плече, я связываюсь с членами команды. Они тут же откликаются. О’кей, парни на местах.
— Сейчас отсюда выйдет Ахилл и отправится в филиал ГДБ на Гранд-Арме, следуйте за ним по пятам. В случае каких неожиданностей в пути — немедленное вмешательство.
Дед, слышавший это, берет мятный леденец, чтобы освежить небо, и спрашивает, чего я опасаюсь.
— Что мы под наблюдением держателей чемоданчика, — отвечаю я. — Они надеются на бабки. Увидев вас заходящим в банк с торбой и скрывающимся в кабинете управляющего или его заместителя, они решат, что вы пришли как раз за деньгами. И с этого момента их интерес будет состоять в том, чтобы ограбить вас на обратном пути. Таким образом, отпадет надобность в небезопасном обмене.
