Это Матиас.
— Откуда тебе известно, что мы здесь? — удивляюсь я.
— Я позвонил в главную контору, господин комиссар; бригадир Пуалала слышал, как вы предложили отправиться поесть свинину с кислой капустой, а поскольку я знаю, что вам нравится та, которую готовят в Пойле…
— Какие новости?
— Звонил «он».
— Парень, предлагавший продать нам чемоданчик?
— Он самый, я сразу же узнал его голос. Он потребовал Жерома Растепая. Я ответил, что вы вышли, парень сказал срочно с вами связаться и сообщить, что он готов скостить до трех миллионов, при условии, что дело завершится прямо сегодня, поскольку он покидает Францию и завтра будет уже поздно.
— Как с ним связаться?
— Он будет звонить сюда каждый час, пока вас не застанет.
— Когда перезвонит, скажи, мы согласны, и спроси, где он хочет, чтобы дело было урегулировано?
— Полагаю, он потребует прямого разговора с вами.
— Не обязательно, он ведь начал говорить с тобой?
— Верно.
— Но в любом случае, я еду.
Лица моих товарищей начинают разрумяниваться, за исключением пинюшевского, которое принимает оттенок его порея.
Я пересказываю изысканной компании, что происходит. Возбуждение становится всеобщим.
— Вы собираетесь отдать три миллиона? — спрашивает Люретт.
— Где я, по-твоему, их достану?
— То есть, будем их брать в момент обмена?
— Не вижу иного выхода.
— Было бы хорошо, если бы организацией сделки занялся я, — принимает решение Ахилл, вытягивая манжеты с запонками из сапфиров, которые крупнее, но не голубее его глаз.
— Рубайте вашу свинину, Ах, и ни о чем не беспокойтесь, — бурчит Его Величество, запихивающее в себя картофелину целиком, предварительно закутав ее в слой сала.
— Если мне будет позволительно высказать свою точку зрения, — блеет лилиоголовый, — я полагаю, за этим что-то скрывается.
Я всегда был чувствителен к мнению Ископаемого. Это существо рассудительное, умеющее обращаться со здравым смыслом так же хорошо, как я с молнией моей ширинки.
Очаровательная дама с красноречивой попой проходит мимо нашего столика, вызывая за ним молчание. Она помещает это дело на глупую банкетку, возвращая тем самым нам способность говорить.
— И что это может скрывать? — ворчит Берюрье, после экстравагантного звука, пришедшего откуда-то из глубины.
— Тип, предлагающий полюбовное соглашение с тем, чтобы сделка была заключена как можно быстрее, мне кажется малосерьезным.
И у меня телефонный звонок породил странное ощущение. Похоже, в стане держателей чемоданчика случилось нечто непредвиденное.
