Глава VII
ПОСЛЕДНИЙ РЕКРУТ
— На месте отсутствует, трубка снята. Шесть раз я вас вызывал, комиссар! — кричит Багроволицый (как закатное солнце перед ненастьем). — Где вы были?
Я протягиваю документ, врученный мне президентом.
— В Елисейском дворце, — говорю.
И добавляю:
— Читайте!
Он вникает, и помидорная бледность сменяет на лице баклажанную насыщенность.
— Что это значит?
— Премьер всех французов больше не умеет ясно выражаться, и вы просите меня толковать его тексты? — парирую я.
Он начинает обтекать.
— Я этого не говорил, комиссар, я только…
— Довожу до вашего сведения, что я принял несколько решений, касающихся личного состава: офицеры полиции Пино, Люретт, Матиас и Лефанже отстраняются от текущих дел на неопределенное время. Вместе с тем Александр-Бенуа Берюрье снова принимается на службу в полицию и сразу после этого тоже отстраняется от дел.
Я хмурю бровь:
— Вы записали, Альберт? Запишите немедленно! Кроме того, составьте мне полную диспозицию помещений, которыми мы вот уже несколько лет располагаем на Елисейских полях, и которые, как мне известно, служат траходромом государственным чиновникам высокого ранга. Мы переносим наши пенаты туда, так что подготовьте все необходимое.
И добавляю коварно:
— Президент, похоже, не очень высокого мнения о вас после того, как чемоданчик сделал ноги; на вашем месте я бы прикрыл газ, поскольку достаточно одной искры…
Вообще-то я не скот, просто меня ужасают апатичные сангвиники, считающие себя бледными и элегантными.
* * *
Первый раз за всю свою карьеру я веду себя подобным образом. В то время как над нами нависла совсем близкая опасность, я, вместо того чтобы немедленно и всецело заняться расследованием, начинаю с создания специальной бригады. Это немного походит на то, как если бы, увидев тонущего, я скорее принялся учиться плавать, чем крикнул: «На помощь!»
Но делают, что могут.
И, как говаривал знаменитый пукоман, оторвавший себе первую премию в Консерватории по классу ударных и резонирующих: «Бывают дни, когда сморкайся, не сморкайся, а все одно чувствуешь себя нехорошо».
Вечером этого удивительного дня, который я для своих архивов озаглавил президентский денек, в районе восемнадцати часов дикая бригада собирается впервые в помещениях бывшего Агентства, в которых разит люксовым домом свиданий.
