Считала.
Было что-то нереальное в ней, когда она сидела там. Я не мог видеть ее лица; не мог даже видеть очертания ее фигуры. Уже тогда она очаровала меня. То, что она могла быть такой спокойной, находясь там. Она сидела в одном месте в течении нескольких часов, не двигаясь, и я всегда задавался вопросом, что у нее на уме, о чем она могла думать, как она могла существовать в том уединенном мире. Больше всего мне хотелось услышать, как она говорит.
Я был в отчаянии, чтобы услышать ее голос. Я всегда думал, что она говорит на языке, который мне понятен. Я думал, она начнет с чего-то простого. Возможно, с чего-то неразборчивого. Но впервые, когда наши камеры поймали ее говорящей, я не мог отвести глаз. Я сидел там, пронизанный тонкими нервами насквозь, находясь на пределе, а она прикоснулась рукой к стене и подсчитывала.
4572.
Я смотрел, как она считает.
Для подсчета потребовалось пять часов.
Только после этого я понял, что она считала свои вдохи.
После этого я не мог прекратить думать о ней. Я был отвлечен задолго до того, как она прибыла на базу, и все время задавался вопросам, что она могла делать, и будет ли она говорить снова. Когда она не считала вслух, то считала ли она в голове? Задумывалась ли она когда-нибудь в письмах? А о полных предложениях? Злилась ли она? Грустила ли? Почему она казалась настолько безмятежной, а не тем невменяемым животным, как мне говорили? Был ли это какой-то трюк?
Я видел каждый листок бумаги, где представлялись все важные моменты ее жизни. Я прочитал каждую деталь в ее медицинской карте и полицейских отчетах; я отсортировал все школьные жалобы, примечания врачей, официальный приговор, вынесенный Восстановлением, и даже анкетный вопросник, предоставленный ее родителями. Я знал, что в четырнадцать лет ее забрали со школы. Знал, что она прошла через тяжелое тестирование, была вынуждена принимать различные опасно-экспериментальные препараты, и подвергалась электрошоковой терапии. В течение двух лет она содержалась в девяти различных центрах заключения для несовершеннолетних и была исследована более чем пятьюдесятью врачами. Все они описывали ее как монстра. Они называли ее опасной для общества и угрозой человечества. Девушка, которая разрушит наш мир, начала с убийства маленького ребенка. В шестнадцать лет ее родители приняли решение изолировать ее. И таким образом она оказалась запертой.
Ничего из этого не имеет никакого смысла для меня.
