Я заставил себя не думать о ней, и все же начинаю понимать, что я все еще недостаточно силен; не всегда, но особенно в те моменты, когда ищу её. Это стало физически невозможным.
Сегодня я должен вернуться в её комнату.
Мне нужно найти её вещи, любые подсказки, которые помогут мне в её поисках. Койки и шкафчики Кента и Кишимото уже были разобраны; ничего компрометирующего не было найдено. Но я приказал своим людям покинуть её комнату —
Джульетты. Никому, кроме меня, не разрешается возвращается в то помещение. Пока я не взглянул на все сам — нет.
И, по словам моего отца это — моя первая задача.
— На этом все, Дэлалью. Я дам знать, если мне понадобится помощь.
В последнее время он следовал за мной чаще, чем обычно. По всей видимости, он приехал, чтобы проверить меня, когда я не показался на собрании два дня назад, и был в бреду и слегка не в себе. Каким-то образом ему удалось принять всю вину на себя.
Если б это был кто-либо другой, мне пришлось бы понизить его в должности.
— Да, сэр. Мне очень жаль, сэр. Пожалуйста, простите меня, я никогда не намеревался доставить вам дополнительные проблемы…
— Вам ничего не угрожает от меня, Лейтенант.
— Мне очень жаль, сэр, — его плечи опускаются, голова склоняется.
Его извинения ставят меня в неловкое положение.
— Сделайте так, чтобы войска повторно собрались ровно в 13:00. Мне нужно обратиться к ним по поводу недавних событий.
— Да, сэр, — шепчет он, кивает, не поднимая головы.
— Ты свободен.
— Сэр, — он бросает свое приветствие и исчезает. Я остался один, стоя перед ее дверью.
Забавно, что я так привык к нахождению ее здесь; как это дало мне странное чувство комфорта, знать, что она живет в том же здании. Ее присутствие на базе изменило все во мне; те недели, когда она жила здесь, стали для меня впервые приятными для проживания в этих кварталах. Я с нетерпением ждал проявления ее характера. Ждал ее истерики. Ее смешных аргументов. Мне хотелось, чтобы она кричала на меня; я бы ее даже поздравил, если бы она ударила меня по лицу. Я всегда давил на нее, играя с ее собственными эмоциями. Я хотел встретиться с настоящей девушкой, пойманной в ловушку из-за страха. Мне хотелось, чтобы она, наконец, вырвалась из собственных тщательно построенных ограничений.
Потому что в пределах изоляции она могла бы симулировать робость, но здесь — среди хаоса и разрушения — я знал, что она стала другой. Я просто ждал. Каждый день, чтобы понять широту ее собственного потенциала; никогда не понимал, что, поручив ее одному солдату, он мог отстранить ее от меня.
