Однако Вейдер продолжал давить – словно он предлагал Люку некий подарок, не обрекая его при этом на Тьму.
- Ты должен знать, кто ты. Твое наследие – это твое неотъемлемое право.
Вейдер выдержал проницательный и пристальный взгляд повернувшегося к нему сына. Голубые глаза, так сильно похожие на его собственные. Обеспокоенные, потерянные и глубоко удрученные. Такие же, как его собственные…
Это было ценою мощи? Истинным наследием Скайуокеров? Неужели они все были прокляты – приговорены к жизни, полной страдания и горя?
- Я в самом деле не хочу этого, - прошептал Люк тихим, уничтожающим надежду голосом, более осуждающим, чем любой предыдущий гнев. - Пожалуйста, оставь меня.
И против этого - против решительного и твердого отказа - что еще можно было сказать?
Вейдер направился к массивной двери камеры.
Прежде чем выйти, он обернулся и опустил к своим ногам маленький, размером с ладонь, голопроектор, шумно покатившийся по твердому полу. Ни один из них не взглянул на него.
- Твоя мать, - сказал Вейдер просто. Затем отвернулся и вышел без дальнейших разъяснений.
***
Оставшись один, Люк уставился на маленькое устройство, лежащее в стороне на полу. Секунды переросли в минуты. А он только пристально смотрел на него. Темный цвет проектора на фоне белых стен отпечатался в сознании так, что его изображение оставалось даже тогда, когда Люк закрывал глаза.
От главного пульта наблюдения опс-комнаты Вейдер наблюдал за камерой и за безмолвно смотрящим на проектор Люком в течение долгого, долгого времени.
Так сильно желая, чтобы он поднял устройство…
Наконец Люк протянул левую руку, и проектор мгновенно пронесся через свободное пространство камеры, аккуратно приземляясь к нему в ладонь. Снова он смотрел на него в течение долгих, бесконечных секунд, борясь со своими внутренними демонами: желанием, необходимостью, тягой “знать”, несмотря на недавно сказанные слова и с негодованием и горечью, заставляющими его отклонять даже это.
Вейдер ощущал путаницу противоречивых эмоций мальчика – разрывающих душу в разные стороны.
Верность его друзьям и его убеждениям.
Страх, что его скрытое прошлое станет слабостью - средством управления.
Отчаянное желание увидеть лицо матери… Хотя бы раз…
Люк пристально смотрел на устройство в своей руке - понимая, что за ним наблюдают, но нисколько не волнуясь об этом; значимость момента была слишком большой, чтобы пренебрегать им.
Его мать. Его прошлое. Двадцать один год жизни, в которые он был оставлен и покинут, сжимались в этот один момент… целая жизнь надежды, тоски и поиска любой родственной связи, неважно насколько слабой…
