Утренняя служба в центральном храме столицы собрала большую толпу. Я не стал выпячивать свою личность и тихонько постоял в сторонке. Служба была пышной и немного утомительной, но пришлось отстоять ее от начала до конца. Мои опасения оказались напрасны — отец Дагда не стал манкировать своими обязанностями и был на своем месте, закатив шикарную проповедь. Он говорил о терпимости и милосердии, явно пытаясь погасить волну, поднятую братом Врадаком.
Аудитория живо откликалась на доводы священника, но, боюсь, этого заряда разума и справедливости надолго не хватит. История моего собственного мира показывает, что фанатики почти всегда намного убедительнее.
Когда уставшая от стояния и сидения толпа выплеснулась наружу, я остался у стены, прикрыв глаза и пытаясь найти умиротворение в душе. Причем так увлекся, что пропустил приближение священника.
— Сын мой, — тихо сказал незнакомый мне человек в белом ритуальном облачении, — отец Дагда хочет с вами поговорить.
Все получилось намного легче, чем я опасался, — оставшийся в храме человек привлек внимание служителей, а у них явно имелось мое описание и соответствующий приказ.
Мы немного поплутали по сводчатым коридорам и попали в большую библиотеку. Ряды полок были местами завалены грудами свитков, а остальные стройными рядами заставлены книгами разного формата. У высоких окон с рассеивающими свет стеклами стояли длинные столы.
Не знаю, много ли здесь обычно собирается людей, но сейчас в библиотеке сидел только кардинал. Он почти не изменился с прошлой нашей встречи, лишь печальные морщины вокруг глаз стали глубже, а в самих глазах поубавилось доброго лукавства. Все те же длинные седые волосы и такая же белая борода спускались на белоснежное одеяние. Из украшений на кардинале имелась лишь серебряная фибула с крупным алмазом. Было кое-что не замеченное мною ранее — сидящий в кресле священник перекатывал между пальцами бусинки четок с небольшим резным крестиком. Эта деталь никак не вязалась с остальными деталями гардероба — и четки, и крестик были вырезаны из дерева, при этом резьбу не назовешь тонкой и изысканной. Впрочем, странности в аксессуарах кардинала меня интересовали меньше всего.
— Вы все-таки решили принять крещение? — по-доброму улыбнулся священник, отпуская жестом моего провожатого.
— Если честно, то крещение было второй причиной, — пришлось признаться мне.
— В этом богоугодном деле нужна искренность, — вновь улыбнулся кардинал, вторым жестом предлагая мне присесть на соседнее кресло. — Какой же была первая причина?
