Пока народ не начал мысленно расхватывать товар, я подошел к князю, протягивая славянский меч из голубой бронзы.
— Светлейший князь, примите этот клинок в подарок от меня и подгорных мастеров.
Во дворе тут же воцарилось молчание — похоже, к таким подаркам здесь не привыкли. Семь сотен гривен — не такая уж заоблачная сумма для среднего дворянина, но даже они не могли так раскидываться золотом.
А быть расточительным, оказывается, очень приятно.
— Дорогой подарок, — покровительственно сказал князь, принимая меч. — Благодарствую, родич, от другого бы не принял, а от своего не зазорно.
Тишина во дворе после заявления князя стала еще звонче. Народ начал поглядывать на меня, прикидывая новые расклады.
— Так, благородные эрлы, если позволите, я по старшинству выберу первым, — не спрашивая, а констатируя факт, сказал князь и подошел ближе к столу с оружием.
Как и следовало ожидать, выбор князя пал в основном на славянские клинки, и только два «бастарда» из обычной бронзы легли в кучку отобранных Боримиром товаров. Князь так же задумчиво посмотрел на латы, но, недовольно качнув головой, отошел в сторону.
Так, нужно озадачить гномов производством бехтерца или чего-нибудь посложнее. Пока я раздумывал, князь с хитрым видом присматривался к моему лицу. Не знаю, что он там прочел, но подошел ближе с совершенно неожиданными пояснениями:
— Ты, боярин, не напрягайся, остаток отдам золотом, не обижу.
Я нутром почувствовал, что нужно говорить князю правду.
— Да не о том я подумал, княже: жалею, что не заказал гномам нашу броньку, славянскую. Глупость сделал.
Князь громко рассмеялся и хлопнул меня по плечу.
— Молодец, наша кровь.
Насчет крови возражать я не стал — не та ситуация, к тому же атмосфера во дворике резко переменилась. Увлеченные рассматриванием оружия дворяне пропустили появление нового персонажа, а вот мы с князем заметили вовремя, причем отреагировали одинаково.
Ну конечно, не может быть, чтобы в этой приторно-сладкой цистерне меда не появилось ведро дегтя — черного и неприятного.
Словно зловещий ворон, на белом покрове дворика появилась черная фигура в монашеском облачении.
Представитель Ордена Чистых шел к князю неторопливо, словно чувствуя свою силу.
Плохо.
— Князь, — прошелестел из-под капюшона надтреснутый голос, — в доверенных тебе государем землях творится святотатство.
Когда монах остановился в пяти метрах от нас, я разглядел его лицо. Вытянутое, сухое, с резкими чертами и не очень здоровой кожей.
