Как только мы очутились на одной кровати, я быстро отодвинулась и отвернулась к стенке.
– Ты что, мной брезгуешь? – обиженным голосом спросил Дровосек.
– От тебя самогонкой за версту несет. Дышать нечем.
– Я ж из-за тебя напился. Когда ты без сознания лежала, я уже, грешным делом, думал, что все, тебе крышка. Я и не надеялся, что ты в себя придешь и зашевелишься. Мне уже даже казаться стало, что он действительно тебя задушил.
– Ты, значит, с горя напился?
– Ну вроде того.
– У алкоголиков всегда есть оправдание, – на свой страх и риск сказала я, не смогла удержаться.
– Это кто алкоголик-то?
– Ты.
– Я?!
– Ну да. Я тебя вообще трезвым не видела.
– А ты меня часто видишь? Ты меня вообще ни черта не видела. А ну-ка, повернись ко мне.
– Зачем?
– Повернись ко мне лицом, я сказал! Иначе пойдешь спать в чулан к беглому солдату. Там как раз один матрас на двоих. Может, от него будет вонять лучше, и это придется тебе по душе!
Естественно, эта перспектива меня не обрадовала. Я не стала испытывать судьбу, а повернулась к Дровосеку и закрыла глаза.
– Только знай: о побеге лучше забудь. Я второго раза не допущу. Пристрелю сразу.
Я ничего не ответила на грозное предупреждение Дровосека, закрыла глаза и попыталась уснуть. Но так и не смогла этого сделать. Перед глазами возникли будка, рядом с которой лежала мертвая собака, сторож, лежащий с простреленным горлом в дряхлой сторожке. От этих видений меня начало колотить. Чудовищный страх снова охватил меня, и я невольно прижалась к Дровосеку и слушала, как сильно и учащенно бьется мое сердце.
– Ты что? – удивился он. – Замерзла, что ли?
У меня действительно зуб на зуб не попадал.
– Вроде не холодно, а ты ледяная, точно лягушка. Я въехал! Ты не от холода, а от нервов так трясешься. Это тебя нервяк бьет. Воспоминания, что ли, мучают?
– И воспоминания, и кошмары, и то, что впереди опять неизвестность. Так хоть какая-то надежда на спасение была. А теперь вообще ничего. Я не знаю, кто ты, что тебе от меня нужно, когда ты меня отсюда отпустишь, да и отпустишь ли вообще. Мне неприятно общество твоих пьяных уголовников с их интеллектом и воспитанием.
– Это ты зря! Хоть они у меня и уголовники, но с интеллектом у них полный порядок. Им всем можно ученую степень дать. Жизненную, я имею в виду. А что касается воспитания, то уж извините. Мои кореша росли не в барских хоромах и из золотых чашек чай не пили. Их улица воспитывала.
– Для того чтобы иметь элементарное воспитание, совсем не обязательно расти в барских хоромах и пить чай из золотых чашек. Можно быть нищим и даже очень воспитанным.
