Чёрная фигура то появлялась, то снова исчезала в рваных клочьях предрассветного тумана. Низко надвинутый капюшон полностью скрывал лицо монаха, пробиравшегося без лишнего шума к краю монастырского сада, только неестественно прямая спина выдавала его внутреннее напряжение. В тот момент, когда он достиг фруктового сада, примыкавшего к погосту, от старой яблони отделился тёмный силуэт. Послышался прерывистый шёпот:
— Я рад, что вы пришли. Это очень благоразумно с вашей стороны.
— Что вам нужно? Что это ещё за тайны, о которых нельзя поговорить в другое время и в другом месте?
— О, понимаете, давеча я получил известие от родных: моя бедная старая матушка тяжело заболела. Сестра и братья израсходовали все средства на её лечение, а совсем недавно один лекарь…
— Мне очень жаль, — резко оборвал пришедший монах. — Неужели, чтобы рассказать о вашем семейном горе, вы решили позвать меня сюда в такое время? Не понимаю…
— О, это очень просто. Мне нужны деньги для лечения моей дорогой матушки.
— И вы полагаете…
— Да-да, я даже уверен, что вы мне не откажете, — хихикнул в ответ собеседник.
— Вот так? С какой стати, позвольте узнать?
В темноте послышался преувеличенно горький вздох.
— Бедный брат Жан. Он был так добр, пообещав мне несколько золотых, а теперь лежит там, в сырой земле. Подлый убийца лишил жизни столь сострадательного христианина, он так и не успел мне помочь.
— Что за чушь вы несёте! Какой убийца!
— Ох, бросьте, всё аббатство об этом только и говорит, а викарий ко всем пристаёт с расспросами, ища злодея среди братии. И такой он, скажу я вам, проныра, всё подмечает.
— Ну, так что же? Это его право. Мне-то какое дело!
— Вам-то, может, и никакого, а я вот прям извелся, думая, стоит ли рассказывать викарию о том, что я видел той ночью? Но, сдается мне, вам тоже будет интересно послушать. Дело в том, что я видел убийцу, когда он пробирался к храму, чтобы подрезать верёвку на колоколе. Вы понимаете, о чём я говорю?
Монах оглянулся, хотя в таком тумане нельзя было рассмотреть и собственную руку, немного помолчал, затем жёстко отрезал:
— Это всего лишь слова. Кто им поверит!
— О, не сомневайтесь, викарий поверит, — вкрадчиво заверил его собеседник. — А если и нет, то подумайте об испорченной репутации. Подозрения ведь останутся в любом случае. Хорошо ли жить, ловя на себе косые взгляды братии и слышать шёпот у себя за спиной? Со временем братья станут сторониться, избегая оставаться наедине с тем, кому не доверяют. И так изо дня в день, изо дня в день до самой смерти…
