Викарий спрыгнул на пол и на мгновение замер.
— А это что такое? — он наклонился, пристально рассматривая бурые пятна, то здесь, то там видневшиеся на грязном полу колокольни. — Кровь, если не ошибаюсь. Да, несомненно, это кровь.
Жакоб беспорядочно метался туда-сюда, мешая викарию.
— Послушай, Жакоб, не мог бы ты постоять спокойно? — не выдержал Матье де Нель.
— А вдруг вы что-то пропустите? В четыре глаза смотреть всегда надежней, — ухмыльнулся тот в ответ.
Викарий устало вздохнул. Жакоб неисправим — зубоскальство его вторая натура.
— Вот как я представляю себе случившееся, — Матье де Нель выпрямился. — Преступник, отрезая веревку, торопится. Одно неверное движение — и на руке остается порез. Кровь капает на пол, он пытается ее остановить, это ему удается, поскольку, если ты заметил, пятен крови на ступенях нет.
— Стойте! Я знаю, кто это! — воскликнул Жакоб.
— Да?
— Это брат Юбер! Ну, тот, что отвечает за бритвы. У него была перевязана рука, я это точно помню. Опять же, бритва у него из ларца пропала.
— Исчезновение бритвы — это важный факт, — согласился викарий, — поскольку правила этого аббатства запрещают монахам носить при себе нож, следовательно, убийца мог воспользоваться бритвой.
— И ночь, по его словам, он провел в больнице, — добавил Жакоб. — А что, если врет, и вовсе не в больнице он был, а тут поджидал пономаря?
Жакоб пришел в большое волнение от своей догадки. Он оббежал колокольню по периметру, заглядывая в каждый угол, будто намеревался там найти подтверждение своей сообразительности.
— Думаю, это легко проверить, расспросив санитарного брата, — попытался охладить его пыл викарий.
— И говорить нечего, я нутром чую — он это, больше некому, — стоял на своем Жакоб.
— Отчего же? — спокойно заметил викарий. — Вот я, к примеру, знаю еще одного монаха с повязкой на пальце. Кто поручится, что это не он был этой ночью на колокольне?
— Еще один? — не поверил Жакоб. — Кто же?
— Сам господин аббат, — с расстановкой ответил викарий.
— Вот это да! Неужто он? — серые глаза Жакоба расширились, а рот приоткрылся. Он едва успел подхватить, выскользнувшую из рук кадильницу. — А знаете, святой отец, у него лицо подозрительное. Я это сразу заметил.
— Ох, Жакоб, — поморщился викарий, — ты готов в каждом видеть злодея. Всего минуту назад ты уверял меня в виновности брата Юбера.
Жакоб, сделав вид, что не слышал последних слов викария, принялся с преувеличенным усердием заворачивать в тряпицу обнаруженную кадильницу.
