Брат прекантор был белым, словно выбеленная известью стена. Он вращал выпученными глазами и силился что-то ответить ризничему, но лишь беззвучно открывал рот.
— Ни дать, ни взять — рыба, вытащенная из воды. Ну что, вы так и будете ловить ртом воздух? — брат Антуан едва сдерживал, готовый вырваться наружу, гнев.
— Что здесь происходит? — раздался сзади голос аббата Симона.
Монахи расступились, давая дорогу настоятелю. К прекантору наконец вернулась способность говорить. Он указал в сторону храма:
— Там, ваше высокопреподобие, там на паперти…
— Ну, что же там? — требовательно спросил аббат.
— Там брат Жан, пономарь, он… мертв.
Монахи пришли в неописуемое волнение. Забыв о присутствии викария, они со всех ног бросились к порталу, ведущему в церковь, а через нее — на внешний двор. Аббату ничего не оставалось, как последовать за своей паствой.
Пономарь лежал, неестественно вывернув шею. Руки его продолжали сжимать оборванный конец веревки, а в остекленевших глазах застыло удивление, как будто он так и не понял, что же произошло.
Монахи, склонившись над покойником, качали головами и переговаривались. Викарий, стараясь держаться незаметно, внимательно прислушивался.
— акая ужасная смерть.
— а, еще вчера был жив, здоров, а сегодня…
— то бы мог подумать.
— то из-за дождя.
— ы думаете?
— Конечно. Вон смотрите, ноги у него все измазаны грязью. Поскользнулся должно быть и… все тут.
— Что за глупость пришла вам в голову, брат Бернар!
— очему же это глупость?
— А вы поднимитесь на колокольню и увидите: чтобы, поскользнувшись, оттуда упасть, нужно стоять на самом краю. Неужели вы думаете, что пономарь был настолько глуп?
— Что-то много вы говорите о глупости, брат Филипп!
Страсти стали накаляться. Аббат вышел из оцепенения и решительно вмешался:
— Братья, имейте уважение к усопшему. Его немедленно нужно унести отсюда, — он беспокойно огляделся.
— Погодите! — викарий присел у распростертого на земле тела, и зачем-то потрогал шею покойника. — Да, он, несомненно, мертв.
Некоторые монахи непочтительно хмыкнули.
— Да уж, мертвее не бывает. Это и так видно, чего ж еще щупать бедолагу.
Викарий не обратил внимания на нелестное замечание, продолжая придирчиво рассматривать веревку в руках покойника.
— Надо бы разжать ему пальцы, — сказал Матье де Нель. — Очевидно, веревка давно износилась и оборвалась в тот момент, когда пономарь сильно за нее дернул. Сырые плиты в сочетании со скользкой, из-за налипшей грязи обувью, привели к трагедии. Несчастный случай, по-моему, сомнений нет.
