В тишине предрассветного часа шаги пономаря звучали гулко, отражались от массивных каменных стен и растворялись под высокими церковными сводами.
Пройдя через хоры, брат Жан открыл маленькую угловую дверцу. В нос ему ударил резкий запах сырости, заставив поморщиться. Узкая крутая лестница — он давно окрестил ее крысиным ходом — вела на колокольню и доставляла ему большие неудобства.
— Вот проклятье! — выругался брат Жан. Оступившись, он больно ударился плечом о стену, постоял какое-то время, растирая ушибленное место и костя на чем свет стоит того, кому пришло в голову соорудить такую узкую лестницу.
Со дня последней драки в заплеванной таверне в предместьях Орлеана прошло не менее двух месяцев, а плечо — будь оно неладно — продолжало временами ныть. Несмотря на это, воспоминания о том вечере грели ему душу, ибо воскрешали в памяти шальные дни, проведенные на улице Фуарр.
Много лет назад он пришел в Париж из Амьена с тощим кошельком на поясе и одной сменой белья в заплечной суме, но с горячим желанием в короткое время исправить этот досадный недостаток.
Полдня он колесил по Парижу, разинув рот. Как и всякого провинциала, город поразил его воображение своими размерами, шумом запруженных улиц, а главное — количеством таверн, винных погребков и всякого рода питейных заведений.
Везде, а в особенности на Большом мосту, где по одну сторону выстроились лавки менял, а по другую ювелиров, можно было услышать не только любое наречие, существовавшие во французском королевстве, но и чужеземный говор. Разглядывая прилавки в рядах Торговой галереи, где продавали украшения, книги и необыкновенно красивых кукол — изделия парижских мастеров, — он окончательно убедился в великолепии Парижа. Словом, с ним произошло то же, что и с большинством приезжих — он не устоял перед очарованием несравненного города.
На левый берег Сены, населенный преимущественно студентами, клерками и бедными дворянами, он переправился ближе к вечеру и без труда отыскал улицу Фуарр. Она поднималась вверх от реки и выходила прямиком к школам факультета искусств. По вечерам ее закрывали двумя шлагбаумами, что, впрочем, никак не стесняло жизнь и передвижение неугомонных школяров.
Он спросил у проходившей мимо ватаги студентов, где найти школу «Красной лошади», в которую зачислялись выходцы из Пикардии. Компания не обратила на него никакого внимания, увлеченно обсуждая, как ему показалось, только что прослушанную лекцию. Такое пренебрежение его не обескуражило, напротив, он с завистью глядел вслед удалявшимся студентам, представляя, как и сам вскоре станет частью этого братства.
