После выздоровления я познакомился с владениями санитарного брата. Из разговора с ним я почерпнул много интересного. Например, я понял, каким образом пономарь мог завладеть ключом от ризницы, что могло послужить причиной расстройства желудка у брата Юбера и, наконец, брат Жиль, сам того не подозревая, указал мне на преступника.
Всё это я понял после разговора с санитарным братом, но доказательства можно было получить только в Туре. Однако, прежде чем мы с Жакобом успели отправиться в этот славный город, в аббатстве было совершено новое преступление.
Поскольку абсолютное большинство монахов не были очевидцами, разыгравшихся в амбаре событий, я позволю себе вкратце остановиться на этом.
Итак, первое впечатление было следующее: брат Гийом, не выдержав мук совести, свёл счёты с жизнью, оставив при этом записку, в которой покаялся в убийстве пономаря и краже тридцати золотых. Кража действительно имела место за несколько дней до этого, о чём мне рассказал брат Жильбер, — викарий обернулся к камерарию, — будьте так добры, изложите нам суть дела.
— Да, в общем, — рат Жильбер выглядел бледным и напряжённым, — тут-то и рассказывать нечего. Из казны пропали тридцать золотых, отложенных на покупку винного склада. Кражу я заметил, потому как они хранились в специальном ларце, но вот, когда это было сделано, — не имею представления. Однако могу утверждать точно, что во время визитации.
Последнее замечание брата Жильбера прозвучало двусмысленно, и в зале послышались смешки. Викарий пропустил их мимо ушей и вернулся к смерти брата Гийома.
— Боюсь, святые отцы, вы сочтёте меня Фомой неверующим, но я снова усомнился в казавшемся очевидном самоубийстве. Во-первых, меня насторожила, так называемая, предсмертная записка брата Гийома. Уж, коль он хотел облегчить душу, терзаемую муками совести, то почему не объяснил, по какой причине ему понадобилось лишать жизни пономаря?
Это моё сомнение нашло подтверждение в разговоре с вестиарием, из которого следовало, что они с братом Гийомом уже некоторое время следили за пономарём в надежде выведать способ, благодаря коему брат Жан по ночам лакомился недозволенным мясом. Как видите, живой пономарь был для них предпочтительней, ибо давал возможность брату Гийому и брату Тома шантажировать себя, и таким образом делиться с ними провиантом.
Когда я подумал об этом, то понял, почему поплатился жизнью брат Гийом. Он просто-напросто оказался неудачливым шантажистом. Мою догадку снова подтвердил вестиарий, рассказав о том, как на днях застал брата Гийома, что-то прятавшим в дальнем углу амбара. Мы с братом Жакобом немедленно отправились в амбар и в указанном углу обнаружили ещё тридцать золотых. Воистину скромный монастырский амбар превратился в настоящую сокровищницу.
