– Извини, я не спал… Третий день как в лихорадке… Рита пропала…
– Что! – У Маши округлились глаза и сумочка выпала из рук. – Как пропала?
– Есть подозрение, что ее похитили, но…
– Господи! Да говори ты толком! – не выдержала Маша, спохватилась, взяла его за руку, втащила в комнату и усадила на кресло. – Вот, теперь все рассказывай по порядку, – велела она.
Выслушав сбивчивое повествование расстроенного Андрея, Маша некоторое время сидела молча, думала. По тому, как изменилось ее лицо, Андрей, наблюдавший за ней, вдруг почувствовал, что Маша сможет объяснить ему происшедшее. Он бросился перед ней на колени, схватил ее руки и крикнул:
– Ты что-то поняла? Знаешь что-то? Маша, не томи!
Маша посмотрела на него с грустью и переспросила:
– Ты говорил, что охранник видел Риту с женщиной?
– Да.
– Андрей, я бы очень не хотела так думать, но, мне кажется, что эта женщина – Вика.
– Вика? – не понял Андрей, – при чем здесь Вика?
– Вика – телохранительница Бориса, – Маша покраснела и опустила голову.
– Я не понимаю, – Андрей встряхнул головой.
– Андрей, мы тогда с Борисом очень нехорошо расстались, – в голосе Маши послышались близкие слезы.
– Ты рассказывала, – вспомнил Андрей, – но я и тогда тебе говорил, что наш отъезд был похож на бегство. Надо было всем нам спокойно встретиться и расставить все точки над и.
– Извини, я многое скрыла от вас с Ритой, – сказала Маша, – вы были так счастливы, а тут эти дрязги и грязь…
– Послушай, я сейчас с трудом соображаю, – Андрей мучительно подыскивал слова, – только я не понимаю при чем здесь история с Борисом и ваш с ним конфликт?
– Андрей, это очень трудно объяснить, тем более, что надо было рассказать вам раньше. – Маша напряженно сжалась, – только не подумай, что все это женские штучки, расшатавшиеся нервы, обиды и прочее, – попросила она, заметив, что Андрей хотел возразить ей. – Андрей, не перебивай меня, пожалуйста, лучше выслушай, а потом мы обсудим это, ладно?
– Хорошо, – согласился Андрей и остался сидеть у ее ног, как будто искал защиты…
– Борис стал другим, – начала рассказывать Маша, – я сразу заметила, но не придала особенного значения. Очень тяжелый был день, потом эта безобразная сцена в ресторане… Когда ты проводил Риту, я оставалась с ним в номере, пока он не угомонился. Он тогда и проговорился мне обо в сем: и о том, что он написал вам записки, и обо всем остальном. Он был словно в бреду: гордился собой, своим умом и проницательностью, кричал на меня, говорил, что я дура, а он сосватал мне тебя. Я ничего не знала. Представь, буквально сразу после нашего с твоей мамой возвращения из Иерусалима, Борис позвонил и сказал, что женится. Я даже не представляла себе, кто его невеста. Мы с тобой полетели к нему; все это в лихорадке, наспех… Но уже тогда я знала, что не пойду за тебя. Я все собиралась поговорить, сказать, объясниться.
