Не поцарапало?
– Нет, – я почувствовала касание его пальцев к моему виску и почему-то не отстранилась. Его прикосновение было мягким и властным одновременно. Он так смотрел на меня, как будто имел на это право. И я готова была согласиться на это право.
– Зачем вы отобрали у них ружье? – возмутилась Таня, – теперь в поселок лучше не возвращаться.
– Мы им еще и накостыляли, чтоб не выделывались, – сообщил Игорь, – от самого поселка за нами шли, перед девушками хотели себя показать… Герои, чтоб их!
– Да что случилось? Чего вы к ним привязались, они же вас не трогали?
– Не трогали, – согласился Олег, – они и не тронули бы. Они на крышу влезли и по пустым бутылкам стрелять стали. А стрелять-то и не умеют. По камням попадают. Пуля от сосны срикошетила, я только успел увидеть, как у тебя на виске шевельнулись волосы. Когда я тебя толкнул, это уже не имело смысла, поняла?
Я поняла. Настроение было испорчено. Первый порыв бесстрашия прошел.
– Пойдем отсюда, – приказа Олег и поднял ружье. Мы быстро подчинились и почти бегом побежали к тропинке. Спуск был стремительным, я шлепнулась на задницу и половину пути просто съехала, кое-где помогая себе ногами.
Случившееся я воспринимала как ненужную, лишнюю суету: кто перед кем красовался, зачем? Те двое на крыше были просто мальчишки.
– Ой, убьют, – причитала Татьяна, – все равно убьют!
Я молчала всю дорогу и злилась. Олег с Игорем совещались о каких-то металлических прутьях, с которыми они пойдут драться спина к спине…
– С кем драться-то? – Не выдержала я, – с пацанами? Так надо просто к их родителям сходить и все объяснить. И ружье вернуть, конечно. Олег хмыкнул:
– Теперь, ахчи, говорить бесполезно. Теперь на нас весь поселок выйдет, как свора трусливых псов. А нас только двое, поняла?
– Поняла. Что такое ахчи?
– Ахчи, по-армянски – девушка. Законы гор, ахчи.
Дома, переодеваясь, я оглядела свои джинсы; краска, синяя краска «индиго» вся осталась на горной тропинке.
Олег зашел за мной примерно через час. Я открыла дверь, и он сразу отругал меня:
– Зачем открыла?
– Я же спросила: «Кто там»? – обиделась я.
Он стоял в дверном проеме насупившись, руки в карманах, и качался с пяток на носки.
– Пойдем к нам.
– Зачем?
– Просто так, пойдем.
Видимо, я должна была чувствовать себя сопричастной. Я как бы была теперь «в деле» своих, против чужих. Это было глупо, но я снова приняла правила игры; сунула ноги в тапочки, закрыла дверь и поднялась с ним на третий этаж.
