– Люди нашли, здесь же, в мусоре и поставили. Вот.
– Однако это не мешает им пить здесь водку, – я пнула ногой одну из бутылок. Распятие приковывало мой взгляд, но мне неловко было смотреть на него. В узкие проемы, бывшие некогда окнами, протискивалось солнце, оттого распятие, странным образом освещенное, было похоже на человеческие кости, выбеленные временем.
– Пойдем, посидим под стеной, – предложил Олег.
Мы выбрались из храма и направились за стену, точнее за остаток стены, давно уже ставшей единым целым со скальной породой; уселись с подветренной стороны, на прогретую солнцем землю, покрытую прошлогодней сухой травой и опавшей хвоей. Было очень странно видеть перед собой снежные сугробы, а лицом и кожей ловить яркую теплоту лета. Я закрыла глаза.
– А мороз-то градусов восемь, – предположил Игорь.
– Да, – согласилась Таня. Они устроились рядом с нами и затихли.
– Хорошо тебе? – спросил Олег.
Я только слегка кивнула в ответ.
Мне было хорошо. Я пыталась дышать так, как привыкла в городе, но получалось по-другому: так, будто не дышишь, а совершаешь некое действо, словно пьешь святую воду, медленно и глубоко, ощущая каждый вдох-глоток. Мои спутники о чем-то говорили, но я не слушала их. Я хотела остаться одна в этой тишине, близко к солнцу и далеко от людей.
Из сладкого оцепенения меня вывел резкий, похожий на короткий визг звук.
Неожиданно Олег толкнул меня, и я повалилась на бок, трава царапнула мою щеку, я открыла глаза.
– Что случилось? – прямо передо мной глаза Татьяны, в них стоит ужас.
– Ты цела? – спросила она.
– Да.
Олег с Игорем бежали к храму, хруст камней и снега под их ногами шарахался эхом между сосен.
– Куда они? – спросила я у Татьяны.
– На крышу, – ответила она.
– Зачем?
– Там армяне из ружья стреляют.
Она уже не смотрела на меня, а, привстав с колен, вглядывалась вверх; я проследила за ее взглядом.
На крыше храма двое подростков из местных стояли и смотрели на бегущих внизу наших ребят.
– Ой, что будет! – пискнула Татьяна.
– А что будет, – переспросила я.
– У них же ружье! – она чуть не плакала.
– Эй, пригнитесь! – крикнул нам Олег. И мы присели, как по команде за спасительную стену. Ветер донес до нас обрывки короткой перебранки.
– Не стреляли больше? – спросила Татьяна.
– Нет, вроде, – ответила я, продолжая не понимать происходящего.
Мы не высовывались.
Ребята вскоре вернулись, в руках Олега была старая двустволка, он небрежно бросил ее на землю и подсел ко мне.
– Испугалась? – он потянулся к моим волосам, поправил прядь у уха.
